Прокатились. Вон наш вейка:
Ждет на тумбе за ларем.
«Сколько?» — «Ридцать пять копейка».
Побренчали серебром…
А теперь домой, скорей-ка,—
Чаю с бубликом попьем.
Псков*
Над ширью величавых вод
Вдали встает копна собора.
Гудит далекий пароход…
А здесь за мшистой тьмой забора
Желтеют кисти барбариса,
Над грядкой жимолость цветет…
В саду распелась Василиса.
Искрясь, Великая плывет.
Вдали, весь беленький, у мыса
Молчит игрушка-монастырь,—
Синеют главы на лазури.
Река, полна весенней дури,
Бормочет радостный псалтырь.
Налево мост — горбатый змей —
Разлегся дугами над гладью.
На мост ползет телега с кладью:
Конь — карлик, ломовой — пигмей…
У богадельни старички
На солнце мирно греют кости,
Низы домишек у реки
Все в грязных брызгах, как в коросте.
На кладках писарь и портниха
Воркуют нежно у ворот.
Шипит крапива: тихо-тихо…
К воде идет гусиный взвод.
С моста над Псковой*
На Пскове, где рыбный ряд,
Барки грузные скрипят:
Здесь — снитки, там — груды клюквы,
Мачты — цвета свежей брюквы,
У руля тряпье шатра…
Зеленеет заводь речки,
А на мачтах флюгера,—
Жестяные человечки,—
Вправо-влево, с ветром в лад
Сонно вьются и пищат.
На мощеном берегу
Бабы клонятся в дугу
И серебряную рыбу
Собирают молча в глыбу.
Чешуя вокруг в вершок…
Крепок рыбный запашок!
Под откосом ряд ларей.
Спят амбары, сном объяты,
И пестреют, как заплаты,
Латы кованых дверей…
Кот взобрался на трубу.
Ива чуб к воде склонила…
У харчевни ждет кобыла,
Оттопыривши губу.
Гостиный двор*
Как прохладно в гостиных рядах!
Пахнет нефтью, и кожей,
И сырою рогожей…
Цепи пыльною грудой темнеют на ржавых пудах,
У железной литой полосы
Зеленеют весы.
Стонут толстые голуби глухо,
Выбирают из щелей овес…
Под откос,
Спотыкаясь, плетется слепая старуха,
А у лавок, под низкими сводами стен
У икон янтареют лампадные чашки,
И купцы с бородами до самых колен
Забавляются в шашки.
Псковитянка*
Поганкины палаты
Белее изразца.
На столбиках пузатых
Свисает свод крыльца.
Трава ежом зеленым
Замшила тихий двор,
А ветер вздохом сонным
Кружит в воротах сор.
Томясь, спускается с крыльца
Телеграфистка Глаша.
Над крышей — небо без конца…
Овал румяного лица,
Как греческая чаша.
Над темно-русой головой
Вуаль играет рыбкой,
В глазах, плененных синевой,
Ленивая улыбка.
Там, в Поганкиных палатах,
За стеклом в пустых покоях
Столько древней красоты:
Сарафаны в перехватах,
Зыбь парчи в густых левкоях,
Кички — райские цветы.
Усмехнулась, помечтала.
Ах, как пресно в синем платье,
В колпачке из чесучи!
Ведь она еще не знала,
Что весенние объятья
Горячи и без парчи…
Стучит по мосткам каблучками…
С заборов густыми снопами
Лиловая никнет сирень.
Мелькнул подоконник с купчихой.
Как остров, средь заводи тихой,
Свободный раскинулся день…
Сорвала зелененький листик,
Вверху закачался шиповник,
Над церковкой птиц хоровод,—
И каждый прохожий чиновник,
И каждый малыш-гимназистик
Ей сердце свое отдает.