На этом месте отрывочный и бессвязный рассказ лэрда был прерван: на лестнице, которая вела на кухню, кто-то вдруг запел во весь голос. Верхние ноты были слишком уж высоки для мужчины, нижние чересчур низки для женщины. До слуха Мэннеринга долетели следующие слова:
- Это Мег Меррилиз, цыганка, клянусь самим богом, - сказал мистер Бертрам. Домини, который сидел, положив ногу на ногу, издал какой-то неопределенный звук, похожий на стон, а потом, пустив густые клубы табачного дыма, растопырил свои длинные ноги и, переставив их, снова скрестил.
- Чем вы недовольны, Домини? Поверьте, что в песнях Мег нет ничего худого.
- Ну, и хорошего тоже нет, - ответил Домини Сэмсон голосом, ни с чем не сообразная пронзительность которого была под стать всей его неуклюжей фигуре. Это были первые его слова, услышанные Мэннерингом, а так как последний не без любопытства ожидал, когда этому умевшему пить, есть, курить и двигаться автомату настанет черед заговорить, то резкие и скрипучие звуки, которые он сейчас услыхал, немало его позабавили. Но в это мгновение дверь отворилась, и в комнату вошла Мег Меррилиз.
Вид ее поразил Мэннеринга. Это была женщина шести футов ростом; поверх платья на ней был надет мужской плащ, в руках она держала здоровенную терновую дубину, и вся ее одежда, если не считать юбок, более походила на мужскую, чем на женскую. Ее черные волосы выбивались из-под старомодной шапочки, извиваясь точно смей Горгоны и еще более усиливая необычайную суровость ее загорелого лица, на которое падали их тени, в то время как в блуждающих глазах горел какой-то дикий огонек то ли подлинного, то ли напускного безумия.
- Вот это хорошо, Элленгауэн, - сказала она, - леди уже слегла, а я тем временем на ярмарке в Драмсхурлохе. Кто же стал бы отгонять от нее злых духов? А если, помилуй бог, на младенца напали бы эльфы и ведьмы? Кто бы тогда прочел над бедняжкой заклинание святого Кольма? - И, не дожидаясь ответа, она запела:
Она пропела это дикое заклинание высоким резким голосом и, подпрыгнув три раза вверх так высоко, что едва не стукнулась о потолок, в заключение сказала:
- А теперь, лэрд, не угостите ли вы меня стаканчиком водки?
- Сейчас тебе подадут, Мег; садись там у двери и расскажи нам, что нового на ярмарке в Драмсхурлохе.
- Верите, лэрд, очень там не хватало вас и таких, как вы. Уж больно девочки там хорошие были, не считая меня, и ни один черт ничего им не подарил.
- Скажи-ка, Мег, а много ли цыган в тюрьму посадили?
- Как бог свят, только трех, лэрд, на ярмарке-то больше их и не было, кроме меня, как я вам уже сказала, и я даже удрала оттуда, потому не к чему мне в разные ссоры ввязываться. А тут еще Данбог прогнал Реда Роттена и Джона Янга со своей земли - будь он проклят! Какой он дворянин, ни капли в нем нет дворянской крови! Места ему, что ли, не хватало в пустом доме, что он и двоих бедных людей не мог у себя приютить! Испугался он, должно быть, что они репьи у него с дороги оберут иди из гнилой березовой коры кашу себе сварят. Но есть и повыше его, кто все видит, - так вот, не запел бы еще как-нибудь на зорьке у него в амбарах красный петух.
- Тише! Тес, Мег! Не дело говоришь!
- Что это все значит? - тихо спросил Мэннеринг Сэмсона.
- Пожаром грозит, - отвечал немногословный Домини.
- Скажите же, ради всего святого, кто она такая?
- Потаскуха, воровка, ведьма и цыганка, - ответил Сэмсон.
- Вот уж истинно говорю вам, лэрд, - продолжала Мег, пока они перешептывались между собой, - только такому человеку, как вы, можно всю правду выложить; говорят, что этот Данбог - такой же дворянин, как тот нищий, который там вон внизу себе лачугу сколотил. А вы ведь, лэрд, действительно настоящий дворянин, и не первая сотня лет идет уже вашему дворянству, и вы никогда не будете бедных со своей земли гнать, как бездомных собак. И знайте, что никто из нас на ваше добро руки не подымет, будь у вас одних каплунов столько, сколько листьев на дубе. А теперь взгляните кто-нибудь на часы да скажите мне точно час и минуту, когда дитя родится, а я скажу вам, что его ждет.