— Здорово, Семенов!
— Здравия желаю, ваше превосходительство!
— Высокопревосходительство. Болван!
— Виноват, ваше высокопревосходительство!
— А еще полковник! Довольно стыдно. Кушать хочешь?
— Так точно!
— Большевиков обожаешь?
— Никак нет!
— Китайскую Восточную железную дорогу знаешь?
— Так точно! Как же, там у меня, ваше высокопревосходительство, шурин в кондукторах служит.
— Хорошо. Без подробностей. Спровоцировать умеешь?
— Хе-хе!
— Так вот что, Семенов. На тебе, братец Семенов, монету — и действуй. Валяй! Чтобы у меня в два счета! Втянуть! Сорвать! Разгромить! Раздавить! И растерзать!
— Овес нынче, барин, дорог. Эх-х! Прибавили бы мало-мало… на чаишко…
— Я тебе прибавлю, а ты надерешься небось как сукин сын, а потом что с тобой делать? Нет, братец Семенов, ты сначала спровоцируй, а потом посмотрим.
— Эх-х-х, ваше высокопревосходительство!
— Ну, ничего, ничего! Собирай свою шпану и крой!
— Слушаюсь!
— Стекла бить не разучился?
— Гы-гы!
— То-то же! Валяй. До свидания, Семенов.
Тр-рах! Б-б-б-бах!! Дзинь!! (Подробности смотри в газетах.)
— Ну что, спровоцированный акт совершили? В войну втянули?
— Так точно, никак нет!
— Разъясните.
— Провокационный акт совершили, так точно. А в войну не втянули, никак нет!
— Гм!.. Но все-таки положение Советской власти, надеюсь, пошатнулось?
— Никак нет!
— Гм!.. Оч-чень странно. Никаких признаков шатания?
— Никаких-с. Даже, извините, наоборот.
— То есть как это наоборот? Выражайтесь понятнее.
— Извольте взглянуть в газетку-с, в ихнюю. Вот, извините, «Известия»:
«Страна Советов горит возмущением, готова к отпору. На бесчинства китайских генералов трудящиеся отвечают третьим займом индустриализации. Подтверждаем наше стремление к мирному социалистическому строительству. На происки врагов отвечаем вступлением в партию Ленина. Небывалый подъем энтузи…»
— Довольно!.. Оставьте меня в покое. Не понимаю, что вы пристаете к человеку со своими газетами! Пошел вон!
1929
Дорогие патроны*
— Как-с прикажете-с доложить-с?
Заказчик вынул из красивого бумажника японской кожи изящную визитную карточку.
Секретарь повертел ее перед глазами, ничего не понял и согнулся еще ниже.
— Пожалуйте, сэр, в приемную. Не угодно ли вам стакан содовой воды? Лимонаду? Стул? Качалку? Кресло? Диван? Лонгшез? Козетку? Или же просто на тигровой шкуре перед камином-с?
Секретарь был неглупый малый. Он хорошо знал, как нужно в наш грубый век революций, войн и кризисов обращаться с таким нежным существом, как заказчик.
— Сию минуту я доложу господину директору завода, сэр.
Едва посетитель развалился в кресле и развернул газету, как раздался новый звонок.
Секретарь ринулся в переднюю:
— Чем могу служить?
— Заказчик.
«Два заказчика в минуту! — подумал секретарь, тихо содрогаясь от восторга. — Вот денек! Если так пойдет дальше, то наша маленькая фирма может спокойно плевать на кризис».
Секретарь изобразил на своем лице не поддающуюся описанию нежность, переходящую в бурное обожание.
— Как-с? Прикажете-с? Доложить-с? Сэр-с?
Новый заказчик вынул ослепительный бумажник из феерической китайской кожи и протянул феноменально красивую визитную карточку.
— Пожалуйте, сэр, в приемную! — воскликнул секретарь. — Пожалуйте в приемную. Сэр! Там уже, сэр, заказчик один дожидается приема. У нас, сэр, вообще частенько бывают заказчики. Прошу покорно. Чаю? Кофе? Лимонаду? Коньяку? Кресло? Козетку? Оттоманку? Тахту? Персидский ковер? Сигару? Трубку? Кальян? Шербет? Теплую ванну с сосновым экстрактом?
Секретарь был окончательно неглупым малым.
— Сию-с! Минуту-с! Доложу-с! Сэр-с! Директору-с!
С этими словами он почтительно выполз из приемной.
— Господин директор! Сэр! Необычайное происшествие! Факт, не имеющий прецедентов! Сказки Шехерезады! Тысяча и одна ночь! Феерия! Сон! Мираж!
— Вы, кажется, спятили, — сухо заметил директор, — выпейте воды.
— Не надо воды… Факт первостепенного экономического значения… Короче… Два посетителя у нас в приемной.
— Кредиторы? — побледнел директор.
— Наоборот, — запыхавшись, прошептал секретарь, — заказчики.
По старой, благородной морщинистой щеке директора поползла большая теплая слеза.
— Господи, — произнес он дрожащим голосом, — ты услышал… ты послал… ты спас… А еще некоторые неблагонадежные элементы утверждают, что тебя нет.
Секретарь протянул директору две визитные карточки.
— Действительно, заказчики, — произнес он с легким удивлением. — Действительно, два хороших, выдержанных заказчика. Один японский заказчик, а другой китайский заказчик. Оба заказывают у нас маузерные патроны. Где же они?
— В приемной.
— Надеюсь, не в одной приемной? — с ударением спросил директор и тревожно заерзал на кресле.
— Никак-с нет, сэр, в одной.
— Оба?
— Оба-с!
Хрипящий вопль вырвался из груди господина директора:
— Зарезал! Убил!
— Но… Сэр…
— Молчите! Мальчишка! Вы понимаете, что вы сделали? Вы посадили в одну клетку двух голодных тигров.
— Я не… совсем… сэр…
— Вы болван, сэр! — громовым голосом заорал директор. — Надо читать газеты, сэр! Я вам дам по морде, сэр!
Директор, рыдая, забегал по кабинету.
— Он посадил в одну комнату двух воюющих между собою генералов! Они разорвут сейчас друг друга на части, и мы не будем больше иметь ни одного заказчика!
В это время в приемной с грохотом упало кресло.
— Начинается… — пролепетал директор.
В приемной с грохотом полетело второе кресло.
— Японская гиена! — послышался из-за двери визгливый китайский голос.
— Китайская собака! — зарычал в ответ японский голос.
— Я тебя сейчас стрелять буду!
— Я тебе сейчас голову оторву!
Директор вцепился в рукав секретаря.
— Отойдите от двери. Ложитесь на пол… Сейчас будет стрельба. Они вдребезги разнесут приемную… Послал бог секретаря болвана!..
Директор и секретарь легли на пол и прижались к паркету.
— Бегите за полицией, — прошептал директор.
— Бегите сами, — прошептал секретарь.
В приемной щелкнули курки.
— Вытащили маузеры… — прошептал директор.
— Начинается! — шепотом заплакал секретарь.
В приемной воцарилась гробовая тишина, и раздался ледяной японский голос:
— Молись, китаеза!
— Молись, японская… г… гейша!.
— Что же ты не молишься?
— А ты чего не молишься?
— Эх ты, обезьяна! Патроны на тебя жалко тратить, а то бы я давно прострелил твой дурацкий лоб.
— Сам осел.
— От такового слышу.
— Может быть, мне тоже, гадина, на тебя жалко патроны тратить.
— Еще бы не жаль! Небось каждый патрон денег стоит.
— А что же ты думаешь, они у нас даром, на деревьях растут? Н-да-с. Нынче патроны кусаются.
— Между прочим, извините за нескромный вопрос, почем за патрончики платите?
— По двадцать центов штука. А вы?
— Мы тоже по двадцать.
— Ужасная дороговизна!
— Уж и не говорите!
— Прямо не знаю, что и делать, хоть совсем не воюй. Одно разорение, верите ли.
— Золотые слова.
— Простите за нескромный вопрос: где товар берете?
— Да здесь и беру. А вы?
— Представьте, и я здесь.