— Сэм, напрягите ваше зрение! Скоро в следах произойдут изменения, которые индейцы хотели от нас скрыть.
— Какие такие изменения?
— Очень просто! Приспособление, устроенное апачами, не только облегчило им перевозку покойника, но и дало возможность разъехаться!
— Чего вы только не придумаете?! Разъехаться! Да это сплошной бред вашей фантазии! Уверяю вас, что им в голову не взбредет расстаться по пути.
Спорить с Сэмом мне не хотелось. Я легко мог оказаться неправым, ибо Сэм, будучи опытным скаутом, не хуже меня должен был знать апачей. Поэтому я молчал, но вместе с тем продолжал внимательно рассматривать следы.
Вскоре после нашего разговора мы подъехали к широкому и очень мелкому руслу какой-то реки. Оно было совершенно сухим, и, очевидно, вода в нем появлялась только весной, когда на горах таял снег. Дно между низкими берегами было покрыто отшлифованной галькой; в некоторых местах виднелись отдельные островки мелкого песка. Следы индейцев пересекали это русло.
В то время как мы медленно переправлялись на другой берег, я зорко разглядывал песок и гальку. Если мои догадки были правильны, то здесь было наиболее подходящее место, для того чтобы одному из апачей свернуть в сторону. Он мог отъехать по сухому руслу немного вниз, и, если лошадь его ступала не по песку, а по крупному щебню, на котором не оставалось отпечатков копыт, он мог незаметно исчезнуть. Следы же двух лошадей, продолжавших прежний путь, легко можно было принять за следы трех.
Я все время держался позади Сэма. Мы почти что уже переправились на ту сторону, как вдруг я заметил в том месте, где песок граничил с галькой, круглое углубление с вдавленными краями. Оно было величиной приблизительно с кофейную чашку. В то время у меня еще не было того опыта и проницательности, какими я обладал впоследствии. Все же я догадался, что это углубление было сделано копытом лошади, соскользнувшим с щебня в песок. Когда мы достигли противоположного берега, Хоукенс хотел было продолжать путь, но я сказал ему:
— Сэм, свернем-ка немного влево!
— Чего ради?
— Я покажу вам кое-что.
— Что такое?
— Сейчас увидите. Поедемте!
Мы поскакали вдоль берега, поросшего густой травой. Проехав около двухсот шагов, мы заметили на траве, в направлении с севера на юг, отпечатки лошадиных копыт.
— Ну, Сэм, что же это такое?! — воскликнул я, немного гордясь своей правотой.
Его плутоватое лицо пресмешно вытянулось, а маленькие глазки, казалось, окончательно затерялись в своих впадинах.
— Следы лошади! — удивленно воскликнул он.
— А откуда они здесь появились?
Он посмотрел вниз в русло и, ничего не заметив, сказал:
— Во всяком случае из этой речушки.
— Разумеется. Но кто же был всадник?
— Откуда мне это знать?
— А я знаю.
— Ну, кто же?
— Один из побывавших в лагере апачей!
Лицо его еще более вытянулось, чего я у него никогда раньше не замечал, и он воскликнул:
— Один из апачей? Не может быть!
— И все же это так! Видите, они разъехались, как я и предполагал. А теперь вернемся на прежние следы! Вот увидите, что они принадлежат только двум лошадям.
— Меня бы это очень поразило! Давайте посмотрим! Очень любопытно!
Мы вернулись к широким следам и действительно убедились в том, что там проехало только два всадника.
— Ну, что же, отправимся дальше? — спросил Сэм.
— По каким следам?
— Вот по этим.
— Они принадлежат Виннету.
— Из чего вы это заключили?
— Всадник, поехавший этой дорогой, медленно следует за другим, поскакавшим вперед, чтобы созвать воинов. Ясно, что к своему племени поспешил сам вождь, а не Виннету!
— Верно! Я согласен с вами! До вождя нам теперь нет дела. Мы поедем по следам Виннету!
— Почему именно за ним?
— Потому что я хочу узнать, сделал ли он еще один привал. Для нас это очень важно. Итак, сэр, вперед!
Мы поехали опять на юг; на этот раз путь был очень однообразный и скучный. Наконец, уже незадолго до полудня, Сэм остановил свою лошадь и сказал:
— Теперь нам пора вернуться. Виннету, оказывается, ехал всю ночь напролет. Очевидно, оба они спешили. В самом недалеком будущем мы должны ожидать нападения со стороны индейцев. Весьма возможно, что они произведут его в течение тех пяти дней, которые нам осталось работать.
— Это было бы весьма скверно.
— Разумеется! Если вы прекратите работу, и мы улепетнем от индейцев, то она останется незаконченной; если же мы останемся, то на нас нападут краснокожие, и работа опять-таки не будет сделана. Этот вопрос следует серьезно обсудить с Бэнкрефтом.