Итак, все апачи были связаны и прикреплены к деревьям. Пленникам не представлялось никакой возможности освободиться и бежать из плена, и все же Тангуа поставил вокруг лагеря стражу.
Наш костер вновь запылал ярким пламенем, и мы снова расположились вокруг него. Киовы также зажгли несколько костров поодаль от нас. Они чувствовали себя господами положения, их можно было сравнивать со львами, которые из милости терпят присутствие у себя в клетке ничтожных щенят!
Осуществление наших замыслов было затруднено тем, что о них знали всего только четверо: Сэм, Дик, Билли и я. Остальных мы не хотели посвящать в тайну, так как они, по всей вероятности, были бы против нашего плана и, чего доброго, еще сообщили бы о нем киовам. Таким образом, нам оставалось только спокойно выжидать, пока уснут киовы. Сэм предложил нам использовать это время для сна, так как в дальнейшем уже трудно было рассчитывать на отдых. Мы растянулись на траве, и, несмотря на чрезвычайно возбужденное состояние, я очень скоро заснул. Когда меня наконец разбудил Сэм, то все наши спутники крепко спали. Костры давно уже потухли, только один из них еще догорал у киовов. Очевидно, никто не мог нас подслушать, и мы начали совещаться. Паркер и Стоун тоже проснулись. Между тем Сэм Хоукенс шепотом обратился ко мне:
— Прежде всего нам необходимо решить, кто отправится спасать апачей, так как мы не можем взяться за это дело все четверо. Для этого достаточно двоих.
— И к этим двоим, конечно, принадлежу я, — заявил я решительным тоном.
— Ого, не спешите с решением, любезный сэр! Это дело связано с опасностью для жизни, и удача в нем зависит именно от того, кто возьмется осуществить его!
— В таком случае, чтобы заслужить ваше доверие, я подкрадусь к вождю киовов и разузнаю, спит ли он!
— Хорошо! Однако будьте осторожны! Ведь это может навлечь на вас подозрения, если вас задержат.
Поглубже засунув за пояс нож и револьвер, я пополз на коленях. Только теперь, рассказывая о минувшем, я вполне сознаю ту ответственность, которую я так легко взял на себя, и также всю смелость тогдашних своих намерений. Ведь я даже и не собирался подкрасться к вождю киовов!
Почувствовав непреодолимую симпатию к Виннету, я сразу же решил доказать ему это каким-нибудь рискованным, опасным поступком. И вот мне представилась наконец такая отличнейшая возможность: я мог вернуть ему свободу. Поэтому я и решил направиться не к вождю киовов, а прямо к Виннету.
Итак, я полз наподобие четвероногого, упираясь локтями и коленями в землю и ощупывая перед собой дорогу, чтобы не наткнуться на хворост, который мог бы захрустеть под тяжестью моего тела. Если мне приходилось проползать между двумя ветками, то, чтобы не задеть их, я тщательно связывал их. Таким образом я, правда, очень медленно, но все же неуклонно пробирался вперед.
Оба вождя находились налево от нашего костра, а на расстоянии четырех или пяти шагов от них, обратившись к ним лицом, сидел индеец, специально поставленный сторожить этих важных пленников. Последнее обстоятельство сильно затрудняло осуществление моего плана, но я придумал, как можно было на короткое время отвлечь внимание индейца. Для этого мне необходимы были камни, но их, к сожалению, не оказалось под рукой.
Я уже прополз около половины пути, и на это потребовалось более получаса времени. Подумайте только: в полчаса я сделал не более тридцати шагов! Вдруг я заметил какое-то светлое пятно в стороне. Я направился туда и, к своей великой радости, увидел маленькое, примерно два локтя в диаметре, углубление, наполненное песком. Я поспешно набил им карманы и пополз дальше.
Наконец я приблизился на расстояние каких-нибудь четырех шагов к Виннету и его отцу. Стволы деревьев, к которым они были привязаны спиной ко мне, были не настолько толсты, чтобы я мог спрятаться за ними, и мне не удалось бы вплотную подойти к ним, если бы их не окружал мелкий кустарник, скрывавший меня от часового. Нужно еще упомянуть, что в нескольких шагах от дерева рос колючий куст, оказавший мне вскоре немалую услугу.
Я подполз к дереву, к которому был привязан Виннету, и стал наблюдать за сторожившим его киовом. Казалось, он очень устал, так как сидел с закрытыми глазами и только изредка с большим усилием поднимал веки. Это значительно облегчало мою задачу.
Прежде всего надо было выяснить, в каких местах перевязаны руки и ноги Виннету. С этой целью я осторожно протянул за ствол руки и ощупал колени молодого апача. Он это, безусловно, почувствовал, и я боялся, как бы он не выдал меня каким-нибудь неосторожным движением. Однако мои опасения были напрасными: он был слишком умен и сообразителен для этого.