— Так прими мое предложение! Ты много выгадаешь и ничего не потеряешь. Я говорил с Виниету. Мы поедем с тобой — он и я — в сопровождении тридцати воинов. Этого числа достаточно, чтобы охранять твой труд и помогать тебе. Затем они проводят нас на восток до тех пор, пока мы не найдем верного пути и не сможем поехать в Сент-Луис, пользуясь паровой лодкой.
— Что говорит краснокожий брат мой? Верно ли я его понял? Он стремится на восток?
— Да! С тобой отправятся Виниету, Ншо-Чи и я.
— Как? И Ншо-Чи?
— Да, моя дочь тоже поедет. Она очень хочет посмотреть большие места поселений бледнолицых. Она останется там, пока не сделается похожей на белую женщину.
При этих словах я не мог не выразить удивления, и поэтому он прибавил, улыбаясь:
— Молодой белый брат мой, кажется, поражен! Разве он имеет что-нибудь против того, чтобы мы его сопровождали? Он мог бы об этом прямо сказать.
— Что-нибудь против этого? Наоборот, я очень рад. Сопровождаемый вами, я благополучно возвращусь на восток. Уже поэтому ваше предложение должно быть мне по душе, кроме того, со мной останутся те, кого я полюбил.
— Хоуг! — облегченно воскликнул он. — Ты окончишь свою работу и затем отправишься на восток. Когда будет готов к отъезду молодой брат мой?
— В любое время, когда вам будет угодно!
— Так не будем мешкать, потому что теперь уже поздняя осень, и скоро наступит зима. Краснокожий воин не нуждается в долгих приготовлениях даже для далекого путешествия. Итак, мы можем выступить уже завтра, если ты приготовишься к этому времени.
— Я уже готов. Нужно только выяснить, что мы возьмем с собой, сколько лошадей и…
— Об этом позаботится Виннету, — перебил он меня, — он уже обо всем подумал, и моему молодому белому брату не о чем беспокоиться.
Мы возвратились наверх. Перед самым входом в мое жилище меня встретил вышедший оттуда Сам Хоукенс.
— Я хочу сообщить вам нечто новое, сэр, — радостно сказал он. — Если не ошибаюсь, вы будете страшно удивлены.
— Чем?
— Новостью, которую я вам скажу! Или вам уже все известно?
— Скажите сначала, что у вас на уме, милый Сэм!
— Уходим, уходим отсюда!
— Ах, вот что! Я это уже знаю!
— Ах, вы знаете? А я хотел было обрадовать вас своим сообщением, но, как видно, опоздал.
— Я только что узнал об этом от Инчу-Чуны. Кто сказал вам?
— Виннету. Я встретил его внизу, у источника где он отбирал лучших лошадей.
Утром я проснулся не сам: меня разбудил Хоукенс, который сообщил, что все готово к выступлению. День едва начинался, было утро поздней осени, и его холодок ясно говорил, что путешествие нельзя дольше откладывать.
Мы быстро позавтракали, после чего нам подали лошадей. В состав отряда вошло также немало вьючных животных, из которых некоторые несли мои инструменты, а остальные были нагружены провиантом и необходимыми вещами.
Порядок, в котором мы двигались, установился сам собой. Инчу-Чуна, Виннету, его сестра и я ехали впереди. За нами следовали Хоукенс, Паркер и Стоун, а за ними шли тридцать апачей, которые поочередно сменялись, сопровождая навьюченных лошадей. Ншо-Чи сидела на своем скакуне верхом, по-мужски. Теперь, во время нашего путешествия, я окончательно убедился в том, что она была превосходной наездницей. Столь же хорошо владела она и оружием. Если бы кто-то встретил нас, не зная, кто она он принял бы ее за младшего брата Виннету, и только опытный глаз мог бы заметить женственную мягкость черт лица и стройность фигуры. Несмотря на мужской костюм и мужскую манеру ездить, она была прекрасна.
Первые дни нашего путешествия прошли без особенных приключений. Как известно, апачам потребовалось пять дней на прохождение пути от места нападения до пуэбло у Рио-Пекос. Скорость передвижения тогда еще сильно задерживалась транспортом пленных и раненых. Мы же уже через три дня достигли того места, где Клеки-Петра был убит Рэтлером. Апачи сложили здесь несколько камней для возведения незатейливого памятника. Виннету был настроен серьезней, чем обыкновенно. Я рассказал ему, его сестре и отцу, что мне поведал Клеки-Петра о своей прошлой жизни.
На другое утро мы достигли местности, где нападением индейцев были прерваны наши землемерные работы. Там еще стояли наши столбы, и мы могли бы тотчас же начать измерения, но пришлось это отложить и заняться более необходимым. Дело в том, что апачи не пожелали после битвы похоронить убитых киовов и белых и оставили их трупы валяться где попало. Коршуны и хищные звери в конце концов растерзали их. Кругом лежали обглоданные кости, иной раз с уцелевшим лоскутом мяса. Мне, Сэму, Дику и Билли предстоял ужасный труд собрать эти останки и закопать их в общей могиле. Апачи, конечно, не приняли никакого участия в погребении.