Те, что всего этого не знали, видели только семь поблекших кувшинов на вздувшейся печи. Но Маржолен знала правду из рассказов отца. В долгие зимние вечера у огня, среди трепетных теней пылающих дров и свечи, до позднего часа, когда она ложилась спать, она жадно ловила очами толпой проносившиеся перед ней чудеса.
Меж тем, корзинка от хлеба и солонка были пусты и кормилица молила Маржолен: «Поди замуж, цветик мой милый! твоей матушке Жан был на уме; хочешь ты Жана в мужья? Маржолен, Маржолен, какая славная невеста была б из тебя!»
— У невесты Маржолен были рыцари, — ответила мечтательница. — У меня будет принц.
— Принцесса Маржолен, — сказала кормилица, — выйди замуж за Жана, ты его сделаешь принцем.
— Никогда, мамка; уж лучше я сяду за прялку. Я жду своих алмазов и платьев не для него, а для доброго духа дивной красы. Купи льна, кудель и гладкое веретено. У нас скоро будет свой дворец. Пока он в черной африканской пустыне. В нем живет чародей, облитый кровью и ядом. Он всыпает путникам в вино серый порошок и обращает их в косматых зверей. Дворец освещен живыми факелами и негры в золотых венцах прислуживают за пиром. Мой принц убьет чародея, и дворец перенесется в нашу деревню, и ты будешь качать моего ребенка.
— Маржолен! выйди замуж за Жана! — сказала кормилица.
Маржолен засела за прялку. Терпеливо вертела она веретено, скручивала и раскручивала лен. Кудель то тончала, то снова вздувалась. Жан приходил, садился возле нее и любовался ею. Но она не обращала на него внимания: семь кувшинов на большой печи полны были грез. Днем ей чудилось, что она слышит их стоны и пенье. Когда она переставала прясть, кудель не дрожала уже вместо кувшинов, и веретено не отдавало им больше своего жужжанья.
— Маржолен, выйди за Жана замуж! — каждый вечер говорила ей кормилица.
Но глубокой ночью мечтательница вставала. Как Моргиана, она бросала в кувшины песчинки, чтоб вызвать таившиеся в них чудеса. Но разбойник продолжал спать; не звенели драгоценные фрукты, не сыпался золотой песок, не шелестели платья, и печать Соломона тяготела над узником-принцем.
Одну за другой бросала Маржолен песчинки. Семь раз ударялись со звоном они о твердую глину; семь раз наступала глубокая тишина.
— Маржолен, выдь за Жана замуж! — каждое утро говорила ей кормилица.
Наконец, Маржолен стала хмурить брови, видя Жана, и Жан перестал приходить. А старую кормилицу раз, на рассвете, нашли мертвой с улыбкой на лице. И Маржолен оделась в черное платье, в темный чепец, и продолжала свою пряжу.
Каждую ночь вставала она, и как Моргиана, бросала в кувшины песчинки, чтобы вызвать таившиеся в них чудеса. Но грезы спали сном непробудным.
Маржолен состарилась в терпеливом ожиданьи. Но принц, заключенный под печатью царя Соломона, конечно, вечно был молод, потому что он прожил тысячи лет. В светлую лунную ночь, словно убийца(она поднялась и взяла молоток. Яростно разбила она шесть кувшинов и пот смертельной тоски лился с чела ее. Кувшины звякнули и открылись: они были пусты. Но она смутилась перед кувшином, в который Лилит влила фиолетовый Рай; потом и его разбила, как другие. Меж обломков его покатилась засохшая серая иерихонская роза. Когда Маржолен подняла ее, чтоб дать ей расцвести, роза рассыпалась в прах.
Услышанная
Сис поджала свои ножки в кроватке и прильнула ухом к стене. Чуть брезжил бледный свет в окне. Стена дрожала и, казалось, спала, сдавленно дыша. Белая юбочка вздулась на стуле и пара чулок свешивалась, будто черные ножки, мягкие и пустые. Платье таинственно рисовалось на стене и точно хотело вскарабкаться до потолка. Дощечки паркета слегка поскрипывали в ночной тиши. Кувшин с водой был похож на белую жабу, присевшую на корточки в миске и впитывавшую в себя сумрак.
— О, как я несчастна, — сказала Сис. И она заплакала под одеялом. Стены вздохнули сильнее; но две черные ножки остались неподвижны, и платье не вскарабкалось выше и белая жаба на корточках не закрыла своей влажной пасти.
Сис опять заговорила:
— За то, что все сердятся на меня, за то, что здесь любят только моих сестриц, за то, что меня послали спать во время обеда, я уйду, да, я уйду далеко, далеко. Я — Золушка, вот что я такое. Я им покажу. У меня будет принц; а у них не будет никого, совсем никого. И я приеду в роскошной карете с моим принцем; вот что я сделаю. Если они тогда будут хорошие, я прощу им. Бедная Золушка, вы увидите, что она лучше вас всех, вот как!