На такой вопрос ответить было невозможно. Конечно, поначалу Рен такое затишье радовало, поскольку она устала от приключений в подвешенном состоянии. Затем стало тревожить, раздражать и, в конце концов, злить. Но спустя пару месяцев, когда она окончательно оправилась от летаргии и жизнь вернулась в привычное русло, мысли о судьбе медиума перестали посещать девушку вообще.
- Подумай над этим на досуге. Но я всё же оглашу второй вопрос.
Альмод затих. Он внимательно рассмотрел Рен, явно подбирая слова. Некая нерешительность была ему даже к лицу. Альмод очень смахивал на какого-нибудь мальчишку, выросшего в немецкой семье. Белокурый, со вздёрнутым острым носом, мягкими скулами и чертовски тонкой кожей, под которой на лбу и висках можно было разглядеть паутинки вен.
- Как ты считаешь, Ренэйт, с позиции Мира Тел... Ты сейчас сидишь в этой беседке с живым человеком... или одна?
Рен, на мгновение отвлёкшаяся на созерцание дождя, обернулась, чтобы ошарашенно взглянуть на Альмода. Как это одна? Она ещё не сумасшедшая. Ну, не настолько.
На том месте, где только что сидел мальчишка, висела паутина. Похоже, не только беседка оказалась заброшена долгое время, но и эта паутина: на ней забытым балластом болтались иссохшие коконы.
Где он? Как это возможно? Не мог же он взять и...
- Кстати, у меня тут и третий вопрос назрел! - задумчиво протянул Альмод, смакуя каждое слово, вдруг показавшись из-за спины Рен. Та подскочила на месте и осела. У неё, пожалуй, не осталось сил на резкие движения.
- Вот, предположим, что я всё-таки живой человек. Но откуда тогда я могу знать, где тебе искать Нестора?
- Я... Я...
- Не будь эгоцентриком, Ренэйт. Слишком много «я». «Я прошу прощения», «я рада», «я думаю, знаю, считаю, одобряю или не одобряю», это всё о тебе. Прошу тебя, следующую нашу встречу начни со слов, касающихся не твоей персоны, а чего-нибудь более... абстрактного.
Альмод вышел из-за спины оцепеневшей Рен, показался перед ней в полный рост. Видеть его стало совсем сложно, источников света поблизости не было, а время на часах ушло далеко за горизонт. Парень не стал дожидаться, пока Рен наберётся сил произнести хоть одну связную фразу, и с глубоким состраданием во взгляде взял её за руку:
- До новых встреч, родная. Не забивай голову, ложись спать.
Рен судорожно выдохнула, потому что теперь вспомнила, где она слышала имя незнакомца. Прошлой ночью, когда была на грани сна. Он был среди числа духов, споривших о её судьбе. Не во сне, а наяву! В памяти по очереди всплыли и другие имена: знакомый ранее Айегар, Филоменес, Силентир и, кажется, отсутствовавший, но упомянутый... Гомер? Гирон?
Завершить мысль она не успела. Голова вдруг закружилась, дождь отразился многочисленным эхом где-то в глубине сознания, на глаза упала непроницаемая пелена тьмы. И - не успела она испугаться - она упала спиной вперёд в мягчайшую перину. Тёплую, приятную. Уютную. Здесь не было холодно, не было сыро.
Мерное тиканье часов.
Плеск воды, идущей из крана на кухне.
Приглушённое выступление какого-то бой-бэнда по телевизору за стеной.
Она дома.
В уличной одежде, вся перепачканная грязью, в облепленной скользкими комьями обуви.
Рен мгновенно вскочила с застеленной кровати и с готовностью обернулась, чтобы увидеть... мокрый отпечаток собственного силуэта. Ни кровать, ни сама комната не казались призрачными. А это могло значить только одно: Рен только что действительно была в совершенно другом месте, и это фантастическое перемещение законами физики было необъяснимо.
Альмод! Чёрт бы его побрал, да и плевать, кто он и откуда взялся! Выходит, что он настоящий. Всё, что происходит, тоже правда. Как и события, произошедшие два года назад. От отчаяния хотелось сесть на пол и расплакаться: Рен снова стала куклой-марионеткой в чужих руках. Мелким паучком, которого, если угодно, можно раскачать на паутине и запульнуть, куда душа пожелает. Снова!..
Вместо ожидаемого кома в горле появилось совершенно другое ощущение: тошнота. Борясь с ней, Рен сбросила обувь, вылезла из куртки и оставила её на полу. Следом в кучу отправился свитер, штаны, носки, застиранная майка. Бледнея и прерывисто дыша, Рен разделась догола, после чего ещё долгое время скребла тело ногтями в желании содрать с себя кожу. Точно как змея, сбрасывающая неугодную шкуру.
Сознание беспокойными волнами выбрасывало на берег всё новые и новые воспоминания, в которые Ямамото очень хотела бы нырнуть, но не могла.