- Ты не настоящий, - дрожащим шёпотом дрогнули губы.
Зверь дёрнулся и со всех ног бросился к оцепеневшей девушке. Его глаза вспыхнули пламенем! Когти на каждый шаг соскребали с пола металлическую обшивку, из широких ноздрей выстреливал густой пар. Так выглядит быстрая смерть...
Не успела Рен и пискнуть, как монстр, приблизившись к ней вплотную, вдруг взметнулся вверх, распахнул огромные перепончатые крылья, которые прятал до последнего мига. Его хвост с щелчком хлыста промелькнул прямо перед лицом жертвы. И вдруг... он... пролетел прямо сквозь потолок вагона! Скрылся. Тишина.
Электричка тем временем услужливо остановилась, где нужно, и Рен вывалилась на улицу. Лёгкие жадно впились в осенний воздух, голова закружилась. Ноги налились свинцом, сердце клокотало где-то под горлом.
- Привет, Ренэйт. Тебя проводить?
То ли крохотные колокольчики прозвенели над ухом, то ли это действительно Альмод появился из воздуха за спиной девушки. Ответа он всё равно не получил и, не желая сдаваться, добавил: - Прости Гарсикана, его сущность добрейшая. Ты напугала его больше, чем он тебя. Нечасто такие, как он, обнаруживают себя увиденными. Они ведь тоже не знают, чего от вас, живых, ожидать.
- Т-то есть...
- Он у меня скромняга, - бормотал белокурый юноша сквозь толщу шарфа. - Сегодня уж точно больше не покажется. Но я всенепременно вас ознакомлю.
- За... Зачем ты так делаешь?.. - всхлипнула Рен. - Ты больной? Пугаешь и пугаешь!.. Возомнил... Да знаешь?.. Мне и без тебя тошно...
- Эй, эй... Не плачь. Не позволяй себя унывать никогда, запомни.
Альмод участливо взглянул исподлобья, протянул руку и провёл ей по волосам Рен. По телу тотчас же разлилось незнакомое прежде тепло, которое не только согрело, но и приласкало самую суть души.
- Не держи обиды, Ренэйт. Я постараюсь относиться к тебе внимательнее. Постоянно забываю о том, что у тебя только-только открылись глаза. Душе столько тысяч лет, но она обновлена, чиста и непорочна. Исключительный случай. Но - Закон.
Рен не нашлась, что ответить, да и не очень хотелось. Она молча попятилась, спрятала руки в карманы и вся нахохлилась. Меньше всего хотелось, конечно, чтобы Альмод её «провожал». В первый и последний раз, когда он это делал, в стирку отправилось немало вещей.
- Не держи обиды, Ренэйт, прошу, - настойчиво повторил Альмод и зашагал к выходу из метро. Обернувшись на ходу, он одарил Рен лучезарной улыбкой. - Ну что, проводить или нет? Пойдём, нам столько всего можно обсудить!
- Нечего обсуждать.
Альмод пошёл впереди, а за ним вялым шагом поплелась Рен. Она не планировала общаться с ним, хотя вопросов действительно накопилось немало. Если завязать разговор по существу, то он затянется надолго. И раз уж, судя по всему, Альмод ещё нескоро оставит её в покое, можно разделить интересующие темы на множество порций.
Первое время они вдвоём шагали по полупустым, тёмным улицам молча. Альмод время от времени вдруг переходил на игривый шаг вприпрыжку, а затем вдруг нырял в размышления и успокаивался. Так продолжалось до тех пор, пока Рен не выдохнула:
- Ты сказал мне, что мои Родственные вовсе не там, где должны быть...
- По правде говоря, они не там, где тебе озвучил Айегар! - весело откликнулся белокурый мальчишка.
- Касьян теперь Брошенный, а Нестор - растворился навсегда?..
- Отчего же навсегда? Касьян - точно Брошенный, и я превосходно осведомлён о том, как у него дела. Но вот Нестор... Впрочем, у этой истории есть присказка, поэтому я расскажу тебе её перед сном. А пока готов поболтать о чём-то ещё.
- Ну... - интерес Рен поугас. Она скорчила недовольную физиономию и промямлила: - А что, если мне надоело быть медиумом и я захочу нормальной жизни? Что, если я захочу всё это забыть?
- Тогда я расскажу тебе историю, Ренэйт.
Альмод ненадолго остановился. Его громадные ботинки без шнурков двумя кораблями встали на мель блестящей придорожной лужи. Он поправил шарф и подоткнул его сильнее под ворот куртки, словно тот норовил уползти змеем куда подальше и спрятаться от хозяина.
- Когда-то я был сильно влюблён. Не знал, что это была любовь, или не понимал её сути. И та, в ком был смысл моего существования, была со мной на протяжении долгих тысячелетий. Но потом я что-то сделал не так, притом даже не виноват в том, что это случилось. Я изменился. Нехотя причинил ей боль. Заставил её отказаться от меня, а сам страдал от этого ещё больше. Потому что знал, что так нужно. Думал, что Закон не позволит нам расстаться навсегда, и, кажется, ошибся. Вскоре моя возлюбленная испарилась. Она покинула меня, и я до сих пор её не видел. А потом я долгое время стоял на самой вершине церковной башни в Ливерпуле, плакал навзрыд, разбивал колокола вдребезги, лишь бы она услышала, но знал, что не услышит! Я был на пределе, был готов сигануть с башни вниз, и...