Друзей Рен растеряла. Да и были ли друзья? Широ, который однажды её предал и до сих пор чувствовал за собой груз вины, на роль друга не подходил. Да и в свете последних определённых событий отношения с ним можно было с трудом назвать хотя бы напряжёнными. Скорее, их не было совсем.
Умеко отстранилась сама собой, когда не сумела смириться с тем, что длительное время бок о бок жила с психопатом и потенциальным убийцей, Катсуро, который, к слову, теперь отбывал достойный срок. С Рен бывшая подруга здоровалась как-то мимолётом, скорее даже случайно и по старой памяти.
Единственным лучом света в жизни Рен до сих пор оставался человек, от которого она всегда знала, чего ожидать. Взрослый парень с душой, исполненной робости. Морио Тамуро. Непримечательный и чудаковатый однокурсник, успевший проявить себя и зарекомендовать лучшим образом. Герой, скрытый под маской паршивой овцы.
Некогда Морио был мучим безответными чувствами по отношению к Рен, но время всё расставило по своим местам. Они стали друзьями. И как знать, к чему бы привели одинокие страдания хрупкой девушки, не будь он рядом в тяжёлые моменты.
Сейчас он, наверное, уже спит. Завтра будет длинный, ответственный день. Парень вызвался помочь Рен в организации первой в её жизни выставки в рамках творческой ярмарки. Но даже если бы и не спал, даже если бы оказался рядом, чтобы подставить крепкое плечо, никаких его возможностей бы не хватило, чтобы прогнать гнетущее чувство разрушающейся на глазах жизни.
Рен остановилась и рухнула на скамейку, спрятанную под раскидистым деревом. Она услышала короткий всхлип и судорожное дыхание, не сразу поняв, что заплакала она сама. От слёз стало ещё холоднее. Дрожащей рукой она достала из кармана телефон и набрала номер, который когда-то знала лучше собственного.
На той стороне провода сначала слышались медлительные гудки, после которых неживой голос оператора предложил оставить абоненту устное сообщение.
- Широ-кун... - робко начала Рен. - Я знаю, что ты не хочешь говорить или видеть кого-то. Прости. Знай, что мне не всё равно. После всего... Ну...
Рен поспешно размазала рукавом слёзы, заправила за ухо выбившуюся из хвостика прядь волос и почесала кончик носа.
- Амика сильная. Она выкарабкается, я уверена...
В ответ динамик щёлкнул, шикнул, немного поскрипел и вдруг ответил голосом Широ Ватанабэ:
- Как ты можешь говорить, что тебе не всё равно? Ты сбежала, когда была нужнее всего! Ты была ей нужна, Ямамото. Она бы никогда так не поступила по отношению к тебе. Но теперь... Хах... Ладно. Знаешь, не звони больше. Ты меня раздражаешь.
Динамик снова щёлкнул, скрипнул и затих. Рен отняла телефон от уха, с безучастным видом захлопнула его крышку и убрала обратно в карман. Вот и всё.
Перед глазами пронеслась вереница воспоминаний о том, как совсем недавно Амика ни с того ни с сего стала увядать на глазах, жаловалась на нескончаемые кошмары, пыталась бороться с перепадами настроения. С каждым днём её лицо всё больше стало напоминать посмертную маску. Под глазами появились тёмные круги, вены на руках спрятались, пальцы ссохлись и побледнели. Взгляд остекленел, она пропадала мыслями прямо посреди разговора и не возвращалась, пока её не окликнешь.
И тогда Рен совершила, пожалуй, непростительную ошибку. Она сбежала. Спасовала, как трусиха. Перестала брать трубку, отнекивалась всякий раз, когда была приглашена на чашку чая или хотя бы на мимолётную встречу. Широ прав: Амика не отвернулась, когда Рен впала в летаргию. Напротив, приняла самое активное участие в жизни, казалось бы, почти чужого человека.
Рен не искала оправданий, но этот страх... Страх снова вляпаться в историю... Оказаться взаперти между мирами... Да всё, что угодно. Хоть каким-то образом быть снова связанной с Миром Душ... Он оказался сильней. Рен отступила именно в тот момент, когда Амика призналась, что ей мешают спать видения с незнакомцами. Призрачные гости требовали быть услышанными, их было слишком много, они были настолько настойчивыми, что молодой неокрепшей душе стало невмочь сдерживать их напор.
И вот, одним светлым утром Рен узнала о том, что Амика выбросилась из окна четвёртого этажа. К счастью или нет, она выжила, но с тех пор оказалась прикована к постели. Теперь ей предстояло длительное лечение без твёрдой уверенности в благоприятном исходе. Кошмары, само собой, никуда не делись, и сама художница, вероятно, стала ещё больше походить на живого мертвеца, но Рен уже не имела возможности это лицезреть: её к Амике не подпускали и на расстояние пушечного выстрела.