— Вот какое богатство у нас есть еще, — добавил Архип, — та, что маленькая, мы дарим тебе, а сами будем жить с этой, большой.
Мария с радостным, довольным видом смотрела то на Архипа, открывшего их совместный дорогой секрет, то на Павла, который, по-детски, с ненасытимостью, принялся рассматривать Библию с картинками.
С этих пор Павел ежедневно проводил беседы у Архипа в избе, объясняя им пути Господни, и часто оставался на ночлег.
Ермак не приезжал и неделю, и вторую. По селектору он справлялся о благополучии, давал нужные распоряжения, а Павел и старички были рады каждому, проведенному вместе, вечеру за чтением Библии.
Но недолго продлилась эта радость. Однажды, в обычное время, Павел не пришел, хотя и обещал. Проходил час, другой, дедушка взволнованно выходил к калитке, но Мария встречала его печальным, Павла не было.
В обед, когда «кукушка» над столом прокуковала 12, Мария с волнением в голосе сказала деду:
— Архип, пойди на пути, может, кого увидишь с лагеря, да спроси, не случилась ли, какая беда с Павлом, что-то душа болит.
Глава 6. Содом
Павел встал немного позже обычного, помолился и, приведя свои дела в порядок, приготовился уже идти в поселок, но в комнату забежал нарядчик и попросил его к начальнику. Тревога щипнула сердце Владыкина, когда он услышал это. В кабинете, у стены, сидел в солдатской шинели работник военизированной охраны (ВОХР) с винтовкой в руке, перед начальником лежало письмо и разорванный конверт.
— Владыкин, пришло указание передать тебя в распоряжение бойца ВОХР, — заявил начальник, — а это вот тебе, записка от Ермака. Павел с волнением прочитал:
— Все чертежи и расчеты собери в папку и отдай прорабу, а что в поселке, пусть останется как есть. Тебя вызвали в распоряжение третьей части (отдел НКВД).
Как-то растерянно, от такого неожиданного оборота, Павел спросил:
— Куда ехать-то?
— Собирайся, там будет видно, — металлическим голосом, вставая с винтовкой в руках, ответил ему боец из ВОХРа.
Павел ничего не знал, для него стало ясно только одно, что старичков он сегодня больше не увидит, а, может быть, и никогда.
Под конвоем, он собрал чертежи и сдал в конторе, свернул пожитки, сдал постель, получил аттестат. Затем, с чемоданом в руке, распрощался с товарищами, и они пошли на станцию Лагар-Аул.
На все вопросы Павла: «Куда? За что? Почему?» — он получал один ответ: «Там увидишь»…
Тревогой забилось сердце, когда подходили они к поселку: «Увижу ли? Хоть в последний раз, крикнуть какое слово прощания», — на ходу, молил он Господа. Когда дошли до переезда, то, неожиданно, из-за будки вышел дед Архип, растерянно снял шапку с головы и, приглушенным от скорби голосом, спросил:
— Павел, что случилось, куда?
— Не знаю, дедушка, — ответил Павел на ходу, — не говорят. Молитесь и не унывайте!
Долго, пока не скрылись они за станционными постройками, Владыкин, оглядываясь, видел, как дед Архип, стоя с непокрытой головой, провожал их.
На станции ждать им пришлось недолго, с первым попавшим поездом они сели в пустой товарный вагон, переехали длинный туннель и на разъезде «Ударный» слезли. Как топором отрубило то, дорогое прошлое, и оно осталось как во сне.
Когда въезжали в туннель, Павлу представилось, что они погружаются в утробу какого-то адского чудовища, и тревожные мысли томили душу: «За что, и что будет дальше?»
Как извивающееся, пятнистое тело огромного удава, петляла железнодорожная ветка проездными путями к 16-й фаланге по каменистым осыпям и бурелому Соколовской пади, пестрея поверху набросанными шпалами, прячась в густых зарослях хвойника, и, местами, прижимаясь к обрывистому подножию сопок.
Отмеряя глазами пикеты, Павел к концу дня с конвоиром, подошли к поселку. Ровно накатанными штабелями леса, издали, он напоминал огромную круглую голову чудовища с разинутой пастью, из которой красной лентой выползали нагруженные составы с лесоматериалами.
Шестнадцатая фаланга, из многочисленного состава лагерей, 12-го отделения была штрафной — лесной, в которую свозились преступники мужского и женского пола, большинство из них охранялись и в поселке, и на работе. Охраняемые заключенные работали, главным образом, на распилке древесины и погрузках на транспорт. На лесоповале и вывозке леса работали заключенные без конвоя.