Кто-то, очевидно, начальник операторов, хромая, подошел к ним. Он был старый и согбенный. Черные, как кнопки, глаза глядели на них из провалов над морщинистыми щеками цвета обувной кожи. Он склонил голову перед Авеной.
— Чаду требуется перезарядка, — сказала она. — Принеси мне новый.
— Да, принцесса... — глаза-кнопки уставились на Кинга. — Принцесса снова собирается сыграть в игру?
— Это не твое дело, Катор! — рявкнула Авена. — Забери это, И на будущее. Не лезь не в свои дела.
Говоря, она сняла с шеи ожерелье с драгоценным камнем. Кинг услышал, как голос ее становится все слабее. Катор понес ожерелье, и, подпрыгивая, шар полетел за ним. Очевидно, повинуясь указанию, он сам скользнул в пустую нишу. Катор положил туда же ожерелье, взял другое такое же и понес его Авене. Она надела ожерелье на шею, и тут же из одной из ниш к ней метнулся шар. Танцуя и двигаясь спиральными кругами, он занял позицию над самой головой Кинга.
КИНГ ОЦЕНИВАЮЩИМ взглядом наблюдал за всем происходящим.
— Гм-м... — сказал он. — Я думаю, вы называете чадом эту штуку? — он кивнул на шар.
— Да, — сказала Авена, голос ее вновь стал сильный, без малейшей слабости. — Чад работает на запасенной энергии. Когда она кончается, мы приносим его сюда для перезарядки.
— Интересно. Очень интересно. А кто изобрел чад и как он работает?
— Изобретен он был очень давно, — ответила Авена. — Я не знаю, как он работает. — Она пожала плечами.
Ей явно было не интересно, как именно устроен чад. Она даже не знала имя акканианина, который изобрел его.
— Идите со мной, — велела она.
Кинг последовал за нею. Соренсон совершенно прав, думал он на ходу. Акканиане когда-то сделали огромные научные открытия и массу технических изобретений. Затем перестали развиваться и теперь регрессируют. Они даже не знают, кто изобрел то или иное, и это их совершенно не интересует.
В Америке каждый школьник знает имена тех, кто построил первый самолет, изобрел телефон и радио. В Америке все это считается очень важным. В Аккане это никого не волнует. Или почти никого, кроме кучки захваченных, отчаявшихся янки, прячущихся в горных пещерах. Их интересовало, как устроен чад. Их много чего интересовало.
Авена вела Кинга по городу. То, что с высоты было смутно видно, теперь предстало глазам Кинга с отчетливой ясностью: постепенное разрушение, разложение, распад. Улицы не убирались уже много лет. Они были завалены вонючими обломками зданий. Среди руин пробирались отдельные акканиане. В отличие от Авены, их не охранял чад. Висевшее у самого горизонта солнце бросало на город длинные тени. Акканиане, которых они встречали, казалось, спешили убраться с улиц до наступления темноты, но все равно, те, которых они встречали, останавливались и с явным удивлением пялились на Кинга.
— Кажется, я удивляю ваших сограждан, — заметил Кинг.
— Это не граждане, — ответила принцесса. — Это рабочие, свободные рабы. Гражданами могут быть только охотники.
— A-а... Я и забыл, что охота является самым важным деянием вашей расы.
— Конечно, — с удивлением ответила Авена. — А что может быть важнее?
— Ну, я могу представить себе и другие вещи, — пробормотал Кинг. — Уборка улиц, например, ремонт зданий... Впрочем, это ваш мир, живите, как вам нравится.
Авена пораженно взглянула на него.
— Вы посмели критиковать акканиан?
— Ничего подобного, — ответил Кинг. — Так, мысли вслух.
Ему не хотелось, чтобы она снова начала проявлять свой вспыльчивый характер.
ВПРОЧЕМ, ВСКОРЕ он получил ответ на свой вопрос. Авена привела его в здание, которое когда-то было дворцом. Построенное в том же стиле, что и храм Акбада в Бирме, оно состояло из множества отдельных строений, сгруппированных так, чтобы образовывать единый ансамбль. Авена ввела Кинга в центральный зал. Здесь, за длинным банкетным столом сидело сорок-пятьдесят акканиан. В отличие от тех, кого они видели на улицах, над каждым из сидящих за столом плавал свой чад. Когда Авена вошла в зал, ее приветствовали радостными криками.
— Привет, Авена! Вернулась с охоты?
— Охота прошла удачно, принцесса?
— Добыла еще одну голову для своего зала трофеев?
Затем они увидели Кинга. Наступила мгновенная тишина. Смертоносные бильярдные шары, плавающие в воздухе, казалось, застыли наизготовку. Сначала они легко парили, точно привязанные аэростаты в безветренную погоду. Но как только в зале появился Кинг, все шары тотчас начали свой ужасный танец.