— Коллеги, я стараюсь быть хорошим парнем. Я пытаюсь сделать вас всех счастливыми. Но для работы Фонду требуются деньги, много денег. Да, я признаю, что, как и вы, презираю Моргеншталя — он напыщенный, властный тиран... Но он нам нужен. И, учитывая это, у вас нет оправданий за преднамеренное хамство. — Взгляд его остановился на Старом Гарольде. — Мне очень жаль, но я оказался перед необходимостью просить вас уйти. И, пожалуйста, не надо спорить.
Он взмахнул рукой, сокрушенно покачал головой и тихонько закрыл за собой дверь.
Глава IV
— ДЖОРДЖ — ХОРОШИЙ парень, — сказал Старый Гарольд. — Ему очень не хотелось выгонять меня. Но он был вынужден это сделать. Ну, ладно, признаю, что я наговорил много лишнего.
— Но вы нам нужны. Мы не можем просто так отпустить вас, — чуть ли не хором воскликнули Клерберн, Грофф и Молодой Гарольд.
Старый Гарольд усмехнулся.
— Я ведь не сказал, что уезжаю, верно? Я просто должен избегать лаборатории. И чтобы защитить тебя, сынок, мне нужно переселиться в отель. Так что вы ежедневно можете навещать меня, и никто и слова не скажет против. Можете задавать любые вопросы, какие хотите, брать кровь на анализы, делать рентген и все такое прочее. Нужен кто-то поважнее Моргеншталя, чтобы одолеть обоих Гарольдов Миллеров. — И он усмехнулся.
В этот же день он переселился из гостевой комнаты в доме Гарольда Миллера в небольшой отель. На следующий день биохимическая лаборатория продолжала работать, как обычно. В середине дня снова пришел директор. Если прежде он был взволнован, то теперь находился в настоящем бешенстве.
— Мистер Моргеншталь сидит сейчас в моем кабинете, — сказал он.
— Скажите, пусть он идет и проветрит свои мозги, — отозвался Эд Грофф. — Что ему нужно на этот раз? Мы выполнили ваше распоряжение и избавились от человека, который ему не понравился.
— Боюсь, что дело гораздо серьезнее, — ответил директор. — Мистер Моргеншталь убежден, что ваш кузен — некто, кого он называет Джорджем Дэнби, которого он хорошо знал много лет назад. — И он вопросительно взглянул на Миллера.
— Вот как? — спросил Миллер.
По условию, поставленному Старым Гарольдом, они не раскрыли директору правды. И теперь тоже не могли сделать этого, не обманув доверие Старого Гарольда.
Директор облизнул губы.
— Боюсь, вы не понимаете всей проблемы. Он думает, что ваш кузен — это Джордж Дэнби. Дэнби должен быть уже стариком. Но этого не случилось. Из этого Моргеншталь сделал логический вывод, что мы поработали с Дэнби и нашли метод омолаживать людей.
— Скажите ему, — медленно проговорил Грофф в последующей тишине, — что он просто спятил.
— А вы когда-нибудь пробовали сказать человеку стоимостью в сорок миллионов долларов что-то, чему он не хочет верить? — спросил директор. — Он хочет считать, что ваш кузен — Джордж Дэнби. А если это так, то верно и то, что мы обнаружили способ делать человека снова молодым. Моргеншталь хочет этому верить больше, чем чему-либо еще на Земле.
— Скажите ему очень вежливо, что он ошибается, — сказал Гарольд Миллер. — Скажите, что, если мы добьемся успеха, он будет первым, который узнает об этом.
— Я уже говорил ему это, — ответил директор. — Но он не успокоился. Он твердо убежден, что ваш кузен — Джордж Дэнби. Он так уверен в этом, что даже у меня начали возникать сомнения. — Клакстон пристально взглянул на Гарольда Миллера. — Моргеншталь утверждает, что мы скрываем от него этот метод. Я знаю, что это бессмыслица. Я ничего не скрываю от него. А вы ничего не скрываете от меня?
— Что?..
После этого слова, произнесенного Миллером, в лаборатории стало очень тихо. Грофф и Клерборн молчали.
— Кто этот человек, которого вы представили мне вашим кузеном? — продолжал директор.
— Н-ну...
Очевидно, лицо Миллера выдало его, потому что директор продолжал:
— Значит, вы все же что-то скрываете от меня!
— Я этого не говорил.
— Может, и не говорили, но выражение вашего лица все сказало за вас. Что происходит, Миллер? Я имею право знать.
— Я не могу сказать вам, — ответил Гарольд Миллер.
— Я имею право знать, — повторил директор.
Он не кричал, не махал руками. Он не угрожал и не упрашивал. Он говорил уверенно, спокойно и тихо. Гарольд Миллер съежился. Это было труднее вынести, чем вспышку директорского гнева.
— Я рассказал бы вам, если бы мог. Кое-что происходит, практически, мы гораздо ближе к цели, чем когда-либо.