— А каковы качества наших водолазов? — поинтересовались мы.
— Превосходны. Это показал подъем лодки номер девять нынче в Балтике. Работой на глубине пятьдесят сажен мы в водолазном деле побили мировой рекорд. По водолазному морскому уставу предельная глубина опускания водолаза — двадцать сажен. Ну, мы, как видите, нарушили это правило и не каемся: лодка номер девять поднята. А раньше, на первых порах, мы работали действительно плоховато, мешкотно. Например, в Черном море были затоплены подводные лодки. Ну что ж… Год обследовали, год проект составляли да год поднимали… Это не темпы… Мы полтора года ходили возле лодок, прочесть название не могли. Правда, глубина была большая — до тридцати двух сажен. А вот японцы… Они на «Черном принце» работали, денег много на «Принца» просадили, ни черта не нашли там, никакого золота, прогорела их компания. Вот там водолазы сообразительные, под водой расторопные, вообще — молодцы. Сговорились с нашими ребятами, один из японцев на пять минут спустился, лодку два раза обошел, прочел название, определил в точности грунт, а вылез — чертеж составил, изобразил положение лодки, причину аварии показал. У японцев методика высокая, они очень поворотливы, летают под водой. Говорят, японец-водолаз, ежели на пари, не отстанет от подводной лодки: умелым регулированием в скафандре воздуха водолаз становится невесомым и может делать под водой какие угодно скачки. Я так слышал, и это вполне возможно.
— Что ж, значит они наилучшие в мире водолазы?
— Нет. Мы подымаем не хуже их. На Дальнем Востоке возле их берегов мы подымали такие суда, о подъеме которых они и не помышляли и думать позабыли. Они ловки на мелких, так сказать, ажурных работах, а на крупных, где нужны упорство, энергия, героика, средства, — они пасуют. Тут мы бьем всех. Они, эти японцы, как и корейские женщины-водолазы, замечательны своей ловкостью, акробатикой, но они лишены тех необходимых данных, которыми природа наградила нас, да плюс к этому — у наших высокое сознание долга…
— А каков заработок водолазов?
— От трехсот рублей и выше. Ну, там, хороший паек, обмундирование и прочее. Теперь молодежь наша помаленьку привыкает, набирается опытом, кадры есть, но их все-таки недостаточно: дело растет. А энергии у молодежи хоть отбавляй. Энергии, геройства, готовности жертвовать своей жизнью в любой час. Ну, а старики водолазы у нас замечательные. За ними ни смотреть, ни проверять их. Они и молодежь учат.
На прощанье Фотий Иванович с большим юмором рассказал нам, как в момент всплытия кормы «Садко» на пароходе «Ленин», испугавшись невесть чего, дурью замычала корова. А когда всплыл весь «Садко», она замычала еще ужаенее… И в довершение всего запел красноперый петух.
— Что ж, хороший признак!
— Мы в признаки не верим. Ни в признаки, ни в призраки, — посмеиваясь, сказал Крылов. — А корову на пароходе держат не для признаков, а ради молока для команды. Иногда и нам на «Декрет» молочка дают. На «Ленине» вообще народ хозяйственный. У них и курица, и петух есть.
На следующий день рано поутру к нам постучался Ф. И. Крылов.
— Ах, вы спите еще! Простите, разбудил вас…
Лицо у него усталое, но возбужденное, с нервным румянцем, серо-голубые глаза блестят. Видно, что он плохо спал.
— У товарища Петровского ночевал я. Легли очень поздно, часа в два. А в пять разбудил меня резкий крик за перегородкой: перегородка тоненькая, из фанеры. Должно быть, жена ругала мужа: «Ты что ж, сукин ты сын, дурак мохнорылый, отчего ты не требуешь первой категории карточек?!» А тот ей тихим голосом: «Потише ты, потише, Пелагея, неловко, посторонние люди там». А она еще громче: «Молчи, дурак! Бороду всю выдергаю да в печку брошу! Чтоб были мне карточки первой категории, сукин ты сын, нахал!» А тот опять ей шепотом: «Слышь, потише, неловко, мол».
Петровский говорит мне: «Вы заройтесь головой в подушку, спите». — «Нет, говорю, очень строгая у тебя соседка за перегородкой, очень серьезная. Давай вставать». Так и поднялись с ним, пошли на склады…
— Да вы раздевайтесь, Фотий Иванович! Сейчас чай будем пить. Хлопцы, вставайте проворней!
— Нет, некогда мне, — отвечает Крылов, — меня бот ждет у берега, надо на «Садко» спешить. — Он берется за дверную скобку и, уходя, говорит: — Ничего на складе не нашел подходящего. Электрические помпы не годятся, у них вольтаж другой. Жаль, время потерял. Ну, спите пока. А я к полдню пришлю за вами бот.