Однако круг творческих интересов писателя в пооктябрьские годы далеко не ограничивается крестьянской тематикой. Живя общими со всей страной интересами, Шишков откликается и на другие важнейшие вопросы, волновавшие советскую литературу.
Так, в частности, теме гражданской войны, одной из основных для прозы и поэзии начала и середины 20-х годов, посвящена повесть писателя «Пейпус-озеро», занимающая значительное место в литературном наследии писателя. Этой повестью и открывается данный том.
Последующий материал, как и в первом томе, расположен в хронологическом порядке — по датам написания произведений или по их первым публикациям. Этот принцип расположения сохранен и внутри выделенного в томе раздела «Шутейные рассказы».
Все произведения печатаются по текстам последних прижизненных изданий Шишкова с сохранением принадлежащих автору посвящений, сносок, шрифтовых выделений. Как и в первом томе, повести, рассказы и очерки не датируются, поскольку основные сведения относительно их написания, времени и места первой публикации содержатся в примечаниях.
Впервые опубликовано в альманахе «Наши дни», 1925, кн. 5. В этом же году выпущено отдельным изданием в издательстве «Книга». Вошло в VI том Полного собрания сочинений В. Я. Шишкова в двенадцати томах (ЗИФ, М. — Л. 1926–1929). Печатается по тексту книги: Вяч. Шишков, «Пейпус-озеро», изд-во «Недра», М. 1930, где произведение датировано автором: «1924 г.».
В основе «Пейпус-озера» лежат подлинные исторические события эпохи гражданской войны — вторичное поражение Юденича под Петроградом осенью 1919 года и отступление его разбитой Северо-западной армии в Эстонию. Для главной сюжетной линии повести — истории Николая Реброва — Шишков использовал воспоминания одного из «беженцев» — П. А. Иванова, уходившего в Эстонию вместе с белыми, но вскоре вернувшегося на родину.
Повесть была задумана писателем в самом начале 20-х годов, в 1922 и 1923 годах он уже собирал материал для нее. В письме от 2 сентября 1923 г. к своему другу и товарищу по работе в Сибири В. П. Петрову Шишков сообщал, между прочим: «Был опять в Лужском уезде… Здесь проходил Юденич, и мне необходимо было собрать материал для романа в дополнение к собранному прошлым летом» (Архив Шишкова). Однако в 1923 году Шишков был занят главным образом работой над романом «Ватага», в связи с чем завершение «Пейпус-озера» отодвигалось на второй план. «„Пейпус-озеро“ движется медленно, его надо проверить, как работу школьника первой ступени, — писал В. Я. Шишков В. М. Бахметьеву в начале 1924 года. — …в Эстонии я не был, а в таких случаях собственные глаза и уши надежней всякого воображения. Надо познакомиться с работами об Эстонии. Надо отыскать людей, бывших там во времена Юденича, надо повидаться с юношей, рассказ которого о своих скитаниях положен в основу повести» (письмо к В. М. Бахметьеву от 18 января 1924 г. — «В. Я. Шишков, Неопубликованные произведения. Воспоминания о В. Я. Шишкове. Письма», Ленинградское газетно-журн. и книжн. изд-во, Л. 1956, стр. 256). Весь этот кропотпивый труд по окончанию и отделке повести и был проделан писателем в основном в течение 1924 года.
Резкая и справедливая критика литературной общественности в адрес романа «Ватага», дававшего ошибочную и превратную картину партизанского движения в Сибири, несомненно, помогла писателю гораздо глубже продумать идейную концепцию «Пейпус-озера», дать в этой повести правильную и политически зрелую оценку событиям гражданской войны. Шишкову удалось вскрыть здесь духовную растленность и полное ничтожество «белой гвардии», претендовавшей на высокую миссию «освободительницы России»; он показал пробуждение политической сознательности среди рядового состава армии Юденича, критическое переосмысление своего отношения к «большевикам» и «большевистской России» теми представителями интеллигенции, которые покинули родину по политической близорукости и простому недомыслию. Эти творческие удачи писателя были отмечены рецензентами, писавшими о «Пейпус-озере». Так, в частности, в обстоятельной и подробной рецензии В. Гольцева, опубликованной в журнале «Печать и революция», указывалось на тематическую актуальность повести, где «остро и убедительно… выведена Шишковым целая вереница людей, которых неумолимо отмел в сторону великий вихрь Октябрьской революции», «ярко показано… неуклонное разложение остатков Северо-западной армии Юденича, укрывшихся в Эстонии после бессмысленной попытки поработить за иностранный счет советскую Россию… Чем дальше идет время, тем яснее обнаруживается полное банкротство белых, окончательное крушение идеи „спасти“ от большевиков „Великую Россию“. Лучшие из людей, попавших в эмиграцию, мучительно сознают это. Одни из них (как поручик Баранов); бесславно гибнут, другие (как Николай Ребров) находят в себе силы бежать „домой“, в „Советскую Россию“. В этой же статье В. Гольцев обращал внимание и на своеобразие писательской манеры Шишкова, его высокое художественное мастерство, благодаря которому он умеет придать повествованию „яркую эмоциональную окраску“, заставить читателя не „остаться холодным и равнодушным к изображаемому“, довести напряжение сюжета „до очень высокой точки“» «Надо думать, — выражал предположение критик, — что „Пейпус-озеру“ обеспечена длительная жизненность; его будут читать и перечитывать» («Печать и революция», 1926, кн. 7, стр. 205–206). Это предположение целиком оправдалось: многократно выходившая при жизни писателя повесть не раз переиздавалась и после его смерти, принадлежа к числу наиболее популярных произведений Шишкова.