Дулов принялся дубасить своей палкой по крылу танка.
— Ну-ка вылезай, кто живой, на пять суток ареста! — кричал он.
Люк танка открылся, и оттуда выглянул танкист.
— Фамилия! — закричал Дулов.
— Капитан Колосов, товарищ генерал.
— Кто отец?
— Мой отец?
— Да. Своего я знаю.
— Мой отец крестьянин.
— Неправильно, капитан! Ваш отец — Суворов! Ваш отец Брусилов! Ваш отец — Рыбалко! Вы почему забыли традиции русской армии? Вы почему забыли наши традиции, я вас спрашиваю?
— Я их не забыл, товарищ генерал, — сказал капитан очень резко, почти вызывающе.
Остальные танки встали, из них черными грачами выглядывали танкисты. От одной из машин кто-то к нам бежал.
— Тогда почему же вы идете в атаку, как матросы по набережной? Где ваши гитары? Я их что-то не вижу.
К Дулову подбежал какой-то танкист.
— Подполковник Мурадян! — представился он.
— Подполковник Мурадян, я что-то не вижу в вашем подразделении гитар! — продолжал греметь Дулов. — Может быть, вы пользуетесь аккордеонами? Тогда покажите их честной публике!
Дулов был просто вне себя. Он говорил громко, почти кричал, словно был актером, в дружеском кругу пародировавшим артиста Ливанова.
— Наши аккордеоны — вот они! — И подполковник Мурадян показал на танки. Попробовал отшутиться. В глазах горело фальшивое веселье, но на душе, кажется, было черно. Дулов нахмурился.
— Я ценю шутку, товарищ подполковник Мурадян, — уже более спокойно сказал он, — но ваше подразделение идет в атаку, как с гитарами по летнему парку. Почему вы считаете возможным двигаться с такой малой скоростью? Почему вы подставляете свои машины под удары противотанковых сил? Вы знакомы с последней моделью противотанкового снаряда, принятого на вооружение войсками НАТО?
— Да, товарищ генерал.
— Так в чем же дело? Вы шли с недопустимо малой скоростью в атаку по принципиальным соображениям или «просто так вышло»?
Подполковник Мурадян ничего не ответил. Отвернулся в сторону. Со всех машин смотрели его подчиненные. Дулов молча ждал ответа, опершись на палку, как памятник. Два курсанта помахивали кадилами. Но подполковник молчал, просто терпел разнос и молчал. Кто из них был прав, я не мог судить, может быть, даже и Дулов.
— У меня есть один ефрейтор знакомый, — вдруг мягко, почти по-товарищески сказал Дулов. — Ефрейтор, ко мне!
Поскольку генерал посмотрел в сторону моей машины, я понял, что «знакомый ефрейтор» — это я.
Я выскочил из машины.
— Познакомьтесь с подполковником, — почему-то сказал Дулов.
— Здравия желаю, товарищ подполковник.
— Здравствуйте, ефрейтор.
Мы кисло пожали друг другу руки. Что за цирк?..
— Вот ефрейтор в полминуты может сейчас вызвать по своей рации артиллеристов, мобильные ракетные соединения, и они дадут вам жару! Или, может быть, ефрейтор — тайный агент противника, и пушки уже дислоцируются в том леске? А? Кстати, ефрейтору тоже не понравилось, как вы шли в атаку.
Я промолчал.
— Так я говорю, ефрейтор?
— Я не разбираюсь в этих вопросах, товарищ генерал!
— Ну не ври, не ври! — покривился Дулов. — Я ж ведь видел в зеркальце, как ты морщился при виде этой гоп-компании! Конечно, картина безрадостная. Безрадостная картина вашей атаки, товарищ подполковник Мурадян! Все назад, в лес! Повторите атаку. Во время войны атакуют на скоростях! Будьте любезны атаковать на скоростях!
— Разрешите выполнять приказание?
— Давайте, подполковник, давайте, но лихо, лихо выходите, ошеломите противника. И не напарывайтесь на пушки. С Богом!
Танки стали откатываться назад, Шурик развернул машину, и мы снова очутились на опушке.
— Да, — сказал генералу Шурик, решивший тоже покритиковать танковые войска, — у нас подпасок коров быстрей в поле выгоняет!
— Да вы понимаете, что вы говорите? — вдруг взорвался Дулов. — Машины шли почти на предельной скорости! А я требую с них, чтобы они шли в атаку на предельной! Вот в этом вопрос.
— Ясно, товарищ генерал! — сказал мрачно Шурик.
Генерал перегнулся через сиденье, повернулся ко мне.
— Ты не сердит на меня, ефрейтор, что я тебя так неожиданно привлек в союзники? Не сердись. Наша работа ужасна. Мир, солнце светит над пасторальными пейзажами, а мы должны с тобой требовать от людей таких действий, при которых они могут выжить. На войне. Где и солнца-то нет… один дым… У нас есть связь с командующим?