— Ткаченко! — позвал я.
Ветки зашевелились, но вместо Ткаченко в машину заглянул Вайнер.
— Я вас слушаю.
— А где Шурик?
— А он к леснику подался, в тот дом, пакля ему нужна, может, у хозяев есть.
— А ты чего не спишь? Тебе в ночь дежурить.
— Не спится. И жарко. Да и романом тут одним зачитался. Про воров. Как с ними милиция борется.
— Кто автор?
— Какой-то Юриан.
— Не Юриан, а Юлиан! Народ должен знать своих героев!
— Матросова знаю, а вот Юлиана только изучаю. Как связь?
— Отлично. Ульянов благодарность передал.
— Хороший человек Ульянов, — сказал Сеня, — однако и кости надо бросить.
Зашуршали ветки, и Вайнер скрылся. Зато из дома вышла девушка. Моя девушка. То есть не моя, а та, которая с ведрами… похожая на Боттичелли. Рядом с ней кто-то идет. Какой-то верзила. Брат, наверно. Они шли некоторое время вместе, потом девушка пошла через поляну к дороге, а брат прямо к моей машине. Да это ж мой Ткаченко! «Где ведро поднесу, где полено расколю…» Ах ты!.. Я заерзал на сиденье, аж машина закачалась. Девушка тем временем скрылась за группой елок и потом показалась на дороге, стала на обочине, руку поднимала, голосовала. Машины шли мимо, не останавливались. Да что им, жалко, что ли? Проехал мимо какой-то фургон, проехала машина с надписью «Молоко», две бортовые проехали с крытыми кузовами. Я разозлился. Как бы дал по ним из базуки! Наконец один затормозил. Дверцу открыл, мол, давай в кабину. Но она полезла в кузов. Правильно. Всякий народ попадается. Из-под машины выпорхнул синий дымок, и уехала моя ундина. Вот уж машина превратилась в серое пятно на темном фоне леса, а голубая косынка — в точку. Уехала…
Уехала. Дел у нее, видите ли, много! На гулянье небось поехала! Потом я сообразил, что утром гулянья не начинаются. Значит, в кино отправилась, в район… Конечно, чего ей здесь, в лесу?
По мосту прошли два танка. В радиограмму их, под шифр запрячем!.. «Прошли два танка в 11.42». Мало мне забот с танками, еще о девушке голова боли! Я снова уткнулся в дорогу. Но от назойливого чувства ожидания никак избавиться не мог. По дороге шли в обе стороны машины — колхозные, рейсовые из города, автобусы, легковые, шли молочные машины и машины с надписью «Мясо». Шли машины ударников коммунистического труда с красными флажками на крыльях и автомобили рядовых водителей. Но ни одна из них не останавливалась, и ни с одной из них не спрыгивала девушка в голубой косыночке. Все военные машины тщательно фиксировались, гражданские отмечались без всякой цели. Когда они выскакивали из-за леса и, не сбавляя скорости, прыгали на мост, ясно было, что моей девушки здесь нет… Я поймал себя снова на этой «моей девушке» и стал издеваться над собой. Голубая романтика! «И здесь, в лесной глуши, он нашел ту, о которой так долго мечтал!» Стыдись, Рыбин! А еще с высшим образованием и в звании сержанта! Но вместе с тем я страшно заволновался, когда очередной грузовик притормозил у моста. В кузове кто-то сидел и вправду в голубой косыночке. Приехала! Отлегло на сердце! Но из кабины вышел шофер с ведром в руке, спустился к речке. Потом он показался из-за прибрежных кустов, поднес к машине ведро, осторожно стал лить воду в отверстие радиатора. Женщина в голубой косыночке все сидела в кузове. Шофер залил воду, остатки ее плеснул из ведра на горячий асфальт. Машина дернулась, голубая косыночка затрепетала на ветру. Осечка, товарищ генерал! День был жаркий, и многие шофера останавливались у этой речки залить воду.
— Ткаченко!
— Я вас слушаю!
— Принеси что-нибудь поесть.
— Одну минуту.
Было слышно, как он возится в палатке. Пришел с котелком каши.
— Как связь, товарищ сержант?
— Связь хорошая. Слушай, ты не знаешь, кто живет в этом доме? Ты ведь был там сегодня?
— А как же — был, проводил рекогносцировку местности. Да и на карте написано — одиночный дом лесничего.
— Ну и что он, пустой, что ли?
— Да что вы! В этом одиночном доме такая краля живет — пальчики оближешь! «Живет моя отрада в высоком терему». Вот как раз про этот дом. Да вы разве не видали — она утром через поляну шла?
— Шел кто-то…
— Вот это она и есть. Девица вполне соответствует требованиям танково-технической службы. Только, по-моему, малолетка. Но у нас есть такое правило: шапкой не сшибешь — и годится!