– Рад, поэтому смеюсь.
– Рад… Мы тоже рады, да не ржем, как ты. Васька вон не рад, что ли?
– Ты когда жениться-то будешь, Васька? – спросил Игнатий.
– Он сперва в армию сходит, – сказал отец.
– Ты это… когда пойдешь в армию, сразу записывайся в секцию, – посоветовал старший брат. – Я же так начал. Тренер толковый попадется – можешь вылезти.
Васька слушал, неопределенно улыбался.
Пришли к реке.
Игнатий первый скинул одежду, обнажив свое красивое тренированное тело, попробовал ногой воду, тихонько охнул.
– Мать честная! Вот это водичка.
– Что? – Васька тоже разделся. – Холодная?
– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Игнатий. Подошел к Ваське и стал его похлопывать и осматривать со всех сторон, как жеребца.
Васька терпеливо стоял, смотрел в сторону, беспрерывно поправляя трусы, посмеивался.
– Есть, – заключил Игнатий. – Давай попробуем?
– Да ну! – Васька недовольно тряхнул волосами.
– А чего, Васька? Поборись! – Отец с упреком смотрел на младшего.
– Бросьте вы, на самом деле, – упрямо и серьезно сказал Васька. – Чего ради сгребемся тут? На смех людям?
– Тьфу! – рассердился отец. – Ты втолкуй ему, Игнат, ради Христа! Он какой-то телок у нас – всего стесняется.
– А чего тут стесняться-то? Если бы мы какие-нибудь дохлые были, тогда действительно стыдно.
– Объясни вот ему!
Васька нахмурился и пошел к воде. Сразу окунулся и поплыл, сильно загребая огромными руками; вода вскипала под ним.
– Силен! – с восхищением сказал Игнатий.
– Я ж тебе говорю!
Помолчали, глядя на Ваську.
– Он бы тебя уложил.
– Не знаю, – не сразу ответил Игнатий. – Силы у него больше – это ясно.
Отец сердито высморкался на песок.
Игнатий постоял еще немного и тоже полез в воду.
А отец пошел ниже по реке, куда выплывал Васька.
Когда Васька вышел на берег, они о чем-то негромко и горячо заговорили. Отец доказывал свое, даже прижимал к груди руки, Васька бубнил свое. Когда Игнатий доплыл к ним, они замолчали.
Игнатий вылез из воды и задумчиво стал смотреть на далекие синие горы, на многочисленные острова.
– Катунь-матушка, – негромко сказал он.
Васька и отец тоже посмотрели на реку.
На той стороне, на берегу, сидела на корточках баба с высоко задранной юбкой, колотила вальком по белью, ослепительно белели ее тупые круглые коленки.
– Юбку-то спусти маленько, эй! – крикнул старик.
Баба подняла голову, посмотрела на Байкаловых и продолжала колотить вальком по белью.
– Вот халда! – с восхищением сказал старик. – Хоть бы хны ей.
Братья стали одеваться.
Хмель у Игнатия прошел. Ему что-то грустно стало.
– Чего ты такой? – спросил Васька, у которого, наоборот, было очень хорошее настроение.
– Не знаю. Так просто.
– Не допил, поэтому, – пояснил старик. – Ни два, ни полтора получилось.
– Черт его знает! Не обращайте внимания. Давайте посидим, покурим…
Сели на теплые камни. Долго молчали, глядя на быстротекущие волны. Они лопотали у берега что-то свое, торопились.
Солнце село на той стороне, за островами. Было тихо. Только всплескивали волны, кипела река, да удары валька по мокрому белью – гулкие, смачные – разносились над рекой.
Трое смотрели на родную реку, думали каждый свое.
Игнатий присмирел. Перестал хохотать, не басил.
– Что, Вася? – негромко спросил он.
– Ничего. – Васька бросил камешек в воду.
– Все пашешь?
– Пашем.
Игнатий тоже бросил в воду камень. Помолчали.
– Жена у тебя хорошая, – сказал Васька. – Красивая.
– Да? – Игнатий оживился, с любопытством, весело посмотрел на брата. Сказал неопределенно: – Ничего. Тяте вон не нравится.
– Я не сказал, что не нравится, чего ты зря? – Старик неодобрительно посмотрел на Игнатия. – Хорошая женщина. Только, я считаю, шибко фартовая.
Игнатий захохотал.
– А ты знаешь, что такое фартовая-то?
Отец отвернулся к реке, долго молчал – обиделся. Потом повернулся к Ваське и сказал сердито:
– Зря ты не поборолся с ним.
– Вот привязался! – удивился Васька. – Ты что?
– Заело что-то тятю, – сказал Игнатий, – что-то не нравится ему.
– Что мне не нравится? – повернулся к нему отец.
– Не знаю. На душе у тебя что-то не так, я же вижу.
– Ну и видь! Ты шибко умный стал, прямо спасу нет. Все ты видишь, все понимаешь!
– Будет вам! – сказал Васька. – Чего взялись? Нашли время.
– Да ну его! – Отец засморкался и полез за кисетом. – Приехал, расхвастался тут, подарков навез… подумаешь!