Игнат. Хотел вот еще с Настасьей Никитишной посоветоваться. Здесь в третьей бригаде с дисциплиной плохо. Бригадир добровольно мне должность уступает. Говорит: «Просись на мое место, а я по инвалидности — на покой». Как-то неудобно самому набиваться. Доверят мне бригаду?.. Настасья Никитишна!
Федосья. А ты не ее одну спрашивай. Как народ скажет на собрании.
Игнат. Да… (Принял намек.) Вот военные уставы знаю, а колхозные — забыл… Подметил я в себе такое. Все вспоминается: какие города брал, какие реки форсировал, где бои были, за что награды получал. Очень люблю рассказывать про войну. И даже страшно стало, как подумал: может, еще пятьдесят лет проживу и все буду эти четыре военных года вспоминать? И ничего больше видного не сделаю?..
Черных (с удовольствием слушает молодого ветерана). Посиди, присмотрись, что здесь происходит.
Игнат. За ваше здоровье, Настасья Никитишна! (Чокается с Настей). Пол-России после этой войны с чинами, с орденами. Если каждый подумает: «Всё! Достиг своего!» — так и жизнь остановится.
Настя. Прости, Игнат Трофимыч. С тобою мы всегда поговорим. А людей-то я собрала зачем?..
Большая пауза.
Наталья (видя, что Настя еще не собралась с мыслями). Давайте станцуем что-нибудь. Дуня, сыграй!
Дуня играет вальс, женщины танцуют. Настя отошла, стоит у окна. На минуту гаснет свет. Музыка — тише. Поворот круга в темноте. Когда свет зажигается — Игнат и Фрося одни во дворе у крыльца Настиного дома. Видны два освещенных окна, из них доносится музыка.
Игнат. Фрося!.. Я что-то хочу сказать тебе.
Фрося. Что?
Игнат (берет Фросю за руку). Почему я тебя совсем не помню до войны?
Фрося. Гм… Не помнишь? А мы далеко от вас жили, на том краю, за школой вторая хата. Нашу хату немцы спалили, теперь я у тетки живу.
Игнат. Отца-то вашего я знал. Неужели у Степана Ильича Любченко была такая дочка?
Фрося. Вот — была…
Игнат. Нет, не помню!
Фрося. Так я была маленькая.
Игнат. Ты и сейчас маленькая.
Фрося. Мне сейчас девятнадцать, а тогда было двенадцать… А я тебя помню. Ты большой был, да…
Игнат. Ну-ну, какой, говори.
Фрося. Глупый. Тебя девушки не любили. Приглашают тебя потанцевать, а ты говоришь: «Работайте ногами, кто головой неспособен». Зачем ты так говорил?
Игнат. Да я стеснялся тогда девушек.
Фрося. А на меня ты и не смотрел. Конечно, не помнишь!.. Ты мотористом на мельнице работал. Важный такой ходил, как… индюк. Меня мама послала в кочегарку горячей воды набрать на стирку, а ты поймал меня за косичку, говоришь: «Будешь еще, выдра курносая, лазить сюда?» — и хотел мне на наждачном точиле нос подточить. Я испугалась!
Игнат. А, вспоминаю!.. Бегала к нам девчонка рыжая, такая оторвиголова! С мальчишками дралась. Это, значит, ты была?
Фрося. Я.
Игнат. Ничего похожего! Конопатая, рыжая, ноги худенькие, как палочки. И такая стала хорошенькая!
Фрося. А, не обманывай! Хорошенькая!..
Игнат. Верно, Фрося. Ты лучше всех девушек.
Фрося. Скажешь!.. Вот ты — какой стал! Офицер. Раненый был. Бедненький!.. Зачем ты погоны снял? Тебе с ними красивее.
Игнат. Не положено в запасе носить.
Фрося. И ордена не надел… Мне девчата завидуют, что ты все со мною гуляешь. Я тебя издали слышу, когда проходишь вечером по нашему переулку: идешь — и медали звенят.
Игнат. Фрося!..
Фрося. Что?..
Игнат обнимает ее, хочет поцеловать.
Ой, не надо! (Вытирает быстро рукавом губы.) Увидят. (Оглядывается на окна).
Игнат. Не увидят.
Фрося. Еще придет кто-нибудь сюда…
Игнат. Пока придет… (Целует Фросю.)
Фрося (после поцелуя, растерянно). Спасибо… Игнат. Что?.. (Рассмеялся.) Что ты сказала? Фрося. Не надо, не смейся!.. Игнат! Я еще никогда ни с кем не целовалась. Я не знаю, что надо…
Игнат нежно привлекает к себе Фросю и еще раз целует ее. Гаснет свет. Поворот круга. Свет. Дом Насти. Дуня играет, женщины танцуют. Игнат с Фросей стоят у двери. Настя делает знак Дуне, чтоб перестала играть, возвращается от окна к столу.