Настя. Ну, вот что, бабы! Я вас не на девишник позвала… Василий Павлович! Что на фронте делают, когда войско неудачу потерпело?
Черных. Командир сначала садится, берется за голову руками и думает. Ты это уже сделала.
Игнат. Подсчитывает убитых и раненых.
Луша. Ну, у нас все живы-здоровы.
Федосья. Одна Фроська с Игнатом собираются, кажется, опять пропасть без вести.
Фрося. Нет, тетя Федосья, мы не уходим!
Черных. А перед новым наступлением в штабе разрабатывается план.
Настя. Вот! Думайте, бабы, думайте!
Алена. Кому думать-то? Вам или нам?
Мария. Погоди, не чуди.
Федосья. Тут дело серьезное. Всем надо подумать.
Настя. Сегодня меня в райком вызывали… Не будет нашему звену в этом году наград.
Наталья. Почему?
Настя. Не выполнил колхоз плана урожайности.
Наталья. Ну, и как теперь?
Настя. Ну, и нам — ничего… Сказал товарищ Тимошин спасибо за наши труды… Досталось мне за то, что колхоз плана урожайности не выполнил. (Усмехнулась.) Вот как пришлось! На других лютовала, что на поводке надо их тянуть вперед, а и меня самое легонько подтолкнули в шею. Так легонько, что в глазах потемнело. Ну, ничего, мы к нежностям и непривычны.
Ксюша. О, бабы, что ж это такое выходит?
Мария. Стало быть, не с радости решила кутнуть?
Настя. Да и не с горя!..
Луша. Значит — за всех мы в ответе?
Настя. За всех… А что же нужно сделать, чтоб колхоз поднять?..
Наталья. Как же заставить всех по-нашему работать? Свои руки всем не приделаешь.
Черных. У рук есть помощники — машины. Надо такую агротехнику показывать людям, чтоб на всех полях можно было ее применить. Думаю об урожаях, но забывать о машинах, это все равно как, ну вот на фронте, — поставить задачу только пехоте и забыть об артиллерии, «катюшах», танках.
Фрося чихнула.
Игнат. Правильно!
Все смеются.
Дарья. Эх, Василий Павлович! «Не сама машина ходит, человек машину водит». Есть у нас такие людишки, что — ни так, ни этак. Хоть в мягком кресле поедет с сеялкой по полю — все равно наделает огрехов. Давно надо перед всем народом ответа от них потребовать: как они думают дальше жить с нами?
Луша. А кто им дал послабление? Сам председатель.
Фрося. И нашим и вашим! Всем угодить хочет!
Настя. Насчет Шаврова я вам так скажу, бабы: надо нам, не надеясь на него, самим во все вмешаться.
Федосья. Давно, Настя, ждем мы от тебя этих слов!..
Входит Шавров.
Шавров. Хлеб-соль!
Наталья. Милости просим к нам!
Шавров. Чего это вы загуляли?.. (Кланяется Черных.) Василию Павловичу! (Садится на диван, подзывает Настю. Вид у него озабоченный.) Слышь, Настасья Никитишна! Звонил мне сейчас Тимошин. Нашумел, накричал!..
Настя. За что?
Шавров. Говорит: «Наступила осень, люди в это время уже наперед планы составляют. У нас, хлеборобов, говорит, год с осени начинается. Какой у тебя генеральный план борьбы за урожай в будущем году?..» Да… А какой он, генеральный?.. «Ну о чем, говорит, ты, председатель, лично думаешь сейчас, когда зябь пашешь, озимку сеешь?» — «Да много, говорю, всяких мыслей в голову лезет…»
На пороге — Иван Гаврилович.
Иван Гаврилович. Нашел, у кого мысли спрашивать! У Прокопа нынче одна мысля: кому бы негодный мотор с крупорушки продать.
Шавров. А, помолчи, дед!..
Иван Гаврилович. Почтение женскому синоду!
Марфа Семеновна. Садись, Иван Гаврилыч! Желанный гость! Садись!..
Шавров. Напиши, Настя, Тимошину. Обмозгуй чего-нибудь. Какую там опыляцию сможем будущим летом во всех бригадах сделать? А?
Настя. Много кой-чего можно уже во всех бригадах делать, да кто заставит их?..
Федосья. «Настя, обмозгуй». Ничего больше умного не скажешь нам?
Алена. Прокопыч! Отвечай: наш колхоз передовой или нет?
Шавров. У отсталых полмиллиона доходу не бывает.
Ксюша. Вот ты как понимаешь!.. А почему плана урожайности не выполнили?