— А знаете, мне ваша идея с покушением, Михаил Юрьевич, вполне нравится, — неожиданно широко улыбнулся Юсупов. — Вывезем для заинтересованных лиц с Полигона двойника, спрячем на лечение, а дальше посмотрим, кто активнее всего будет искать раненую, чтобы добить. Остальные ваши соображения я тоже принимаю и прикажу скорректировать план. А пока, раз уж мы с вами закончили, но нас не позвали — вы не против пообедать? Помню я, сколько лететь и чем в самолёте кормят.
— Да, конечно, Александр Данилович.
— Тогда сидите, сейчас распоряжусь насчёт обеда и вернусь. И не удивляйтесь, требование безопасности такое, чтобы комната была наглухо изолирована. В том числе и насчёт связи. Если чего-то необходимо — только выйти из неё и передать через вестового.
Юсупов вернулся довольно скоро. Видимо, с самого начала он не рассчитывал освободиться быстро, и обед был готов заранее, так как вместе с ним зашёл сотрудник охраны, который безмолвно сервировал стол и также молча покинул кабинет. Дальше всё выглядело так, будто суровый генерал захотел и в самом деле расслабиться. Сбросил маску императорского цербера, был по-светски вежлив. Легко и непринуждённо вовлёк в разговор Михаила, вовсе не стараясь вытянуть из него какие-то секреты или подробности. Скорее проявлял искренний интерес к его жизни, как, например, с организацией тех же магазинов — и откуда только Михаилу пришла в голову такая оригинальная идея? Неожиданно сам ударился в воспоминания. Мол, сейчас мало кто помнит, но в молодости и пока ещё оставался вторым наследником, Иоанн всерьёз думал заниматься исследованиями Арктики. Даже одну навигацию отходил вторым помощником капитана ледокола. Ну а Юсупов так хорошо это знает, потому что именно на севере впервые встретился с Его Величеством: Юсупов служил штурманом на одном из судов каравана, который ледокол вёл к Новой Земле строить полярную научную станцию. А ещё в том рейде участвовал сам Брасиков, правда, тогда не всемирно известный гений, а всего лишь художник, которого пригласили в состав полярной экспедиции.
Михаил старался поддерживать беседу, рассказывал чего-то о себе, расспрашивал Юсупова о его полярных путешествиях. Изо всех сил поддерживал вид, что искренне верит в начавшиеся почти салонные разговоры. Сам же с каждой минутой всё сильнее проваливался в состояние паники: как бы не сболтнуть лишнего. Вот не верил он, что такой человек, как генерал Юсупов просто так из ностальгии и хорошего настроения сел поболтать. Если не вызнать чего-то — для этого у него штат следователей есть — то зачем? Несколько раз остро хотелось спрятаться в Библиотеку и проанализировать разговор. Остановило то, что при возвращении в реальный мир всегда происходит задержка восприятия на полсекунды — секунду, а такой человек, как Юсупов это неизбежно заметит.
К счастью, пытка закончилась раньше, чем у Михаила окончательно сдали нервы. Юсупов в очередной раз посмотрел на часы, буркнул:
— Безобразие. Почему они так долго? Извините, Михаил Юрьевич, я сейчас, — вернулся он минут через пять и сказал: — Прошу прощения, Михаил Юрьевич. Нерадивость моего подчинённого. Оказывается, человек, с которым у вас назначена встреча, уже давно освободился, но мой адъютант, опасался меня побеспокоить. Всё-таки у меня редко выпадают минуты просто поговорить за чашкой кофе с приятным собеседником. Всего доброго и до новых встреч. Вас проводят.