— Думаю, моя сестра и Александр Александрович ваши узоры впишут без труда. А какую картину планируете?
— Ну… Наше ведомство довольно нетипичными делами занимается, так что, думаю, какая-нибудь картина про космос или будущее нам подойдёт больше всего.
Михаил мысленно хмыкнул: ага, господин генерал, и тебя проняла картина космодрома, только признаться не хочешь. И в тебе до сих пор живёт мечтатель, который сначала когда-то выбрал Арктику, а теперь хочет прикоснуться к звёздам.
— Тогда Александр Данилович, вас не затруднит, если перед тем как собирать для нашего совещания клановый совет, я недолго переговорю с сестрой? Объясню ей приватно некоторые моменты, учитывая, что через несколько лет мой клан перейдёт ей уже как главе семьи. А вам на это время можно устроить экскурсию по поместью, посмотреть предмет обсуждения не на планах, а вживую. Или пока обсудите будущие рисунки с Александром Александровичем Дейнекой.
— Да, конечно, Михаил Юрьевич. Думаю, я встречусь с Дейнекой.
— Оля, как твои планы? Если честно, я бы попросил, чтобы ты поговорила с Аней вместе со мной. Или экскурсию?
— Я с тобой.
В рабочий кабинет Михаил и Оля пришли чуть раньше Ани. Оля как раз отвлеклась, рассматривая вид из окна, когда в кабинет буквально ворвалась сестра и с ходу кинулась обнимать брата:
— Мишка, приехал, наконец-то. А мы тебя заждались, меня уже остальные задёргали, чего ты в Сибири застрял, хотя письма шлёшь. И даже не позвонил.
— Задушишь. А это Оля.
— Приветище! Наконец-то и ты к нам, — Аня не стесняясь крепко обняла Олю, немного растерявшуюся от такого энтузиазма. — Ты молодец, что к нам приехала. Надолго? Вот ты какая настоящая оказывается. И признавайся. Ты Ясенева? Или Милославская?
— Уф, точно задушишь, — весело хихикнула Оля. — И не угадала вообще. И я не такая. На самом деле, я — светлая блондинка. Причины есть, почему я пока русая. И с фамилией — мимо. Я — Рюрик.
Аня на этих словах так и села, причём чуть не промахнулась мимо кресла. Жалобно сказала:
— Оля, скажи мне, что это шутка такая неумная. Ты же Оля, а не…
— Да нет. Она именно Юлия Ольга Мария Рюрик, цесаревна и наследница престола. Решением императора мы жених и невеста, причём мы уже обручены. Но про это пока знают считаные люди, и до свадьбы года четыре, не меньше. Так что время у нас с тобой есть. Сначала давай я тебе расскажу всё с самого начала. Причём началось всё не в ноябре, а раньше. Думаю, с нашей встречи в Крыму летом…
Рассказывали Михаил и Оля достаточно подробно, почти ничего не утаивая, кроме некоторых моментов, которые Ане пока лучше было не знать. Как, например, тот же вчерашний разговор с Никодимом Воронцовым. Но про установку на Ай-Петри, которая сработала от способностей Оли, и о приключениях в пространственном аварийном кармане рассказали. И как Оля, впечатлившись этим приключением, изменила план своего участия в Испытании, взяв подругу и отказавшись от вещей с магическими свойствами. Что в момент аварии её вместе с Алисой и спасло. Рассказали и про лабораторию, которая, как оказалось, расположена на километровой глубине прямо под их поместьем. Тем более что именно на Аню в итоге через десяток-другой лет свалится эта проблема. Хотя объект государственного значения, расположено-то под главными родовыми землями семьи Тёмниковых. А по закону отчуждать в пользу государства можно любой участок земли, кроме главного родового поместья.
— Вот как, — только и сказала Аня. — Ну, может так оно и к лучшему… наверное.
И задумалась, причём Михаил сейчас даже почти точно знал — про кого. Оля тоже поняла и бросила на жениха предупреждающий взгляд. Михаил его проигнорировал, потому что сейчас, перед совещанием ссориться некогда и ругаться нельзя — одно лишь это его самого и удержит от скандала. Слишком хорошо он себя знал: разговор насчёт будущего сестры неизбежен, а поругаться с ней за то, что молчала, очень хочется. В итоге Михаил точно сорвётся и начнёт трепать сестре нервы. Но и Алиса была права, когда настаивала, что ссориться с Аней из-за того, что сестра не рассказала про своего парня — категорически нельзя. А ещё затягивать разговор нельзя ровно по тем же соображениям, которые приводил император про них с Олей.
— Тогда перед тем, как звать остальных, последний лично к тебе вопрос. Как ты относишься к Нерео?
Сестра посмотрела круглыми от удивления глазами и пролепетала:
— Ты знаешь?.. Давно? Или тебе… он сказал?..
— Никто мне ничего не говорил. Хотя прячетесь вы хорошо, молодцы. Аня, извини, но это ваше личное дело на двоих. Третий точно лишний. Я бы и дальше молчал, пока сами не скажете, но сейчас я вынужден тебя спросить — как ты к нему относишься? Не он к тебе, а ты к нему.