Проснулся Михаил оттого, что телохранитель легонько тряс его за плечо:
— Михаил Юрьевич, подъезжаем.
— А? Да? Спасибо, — и выглянул в окно.
Дома по обеим сторонам улицы были сплошь в стиле русского ампира позапрошлого века. И в отличие от имитации под старину для корпусов гимназии, эти здания действительно были старыми. Заодно погода явно решила, что вчерашний мокрый день больше пристал осени, чем сегодняшнее тёплое и ясное утро. Купол неба превратился в пепельно-серое ватное одеяло, сыплющее мелким дождём на город. Стоило приоткрыть форточку, как в салон ворвался уличный воздух, насквозь сырой, набухший влагой, а ещё шум множества двигателей и шорох сотен шин. Обычно, чтобы по возможности не создавать заторов от машин, которые привозят учеников на занятия, школа была условно разделена на три ступени, а уроки каждой ступени начинались со сдвигом в двадцать минут. Однако в первый день учебного года все приезжали на общее торжественное построение к одному и тому же часу. Добавить машины родителей и родственников первоклашек… У каждого светофора мгновенно возникал затор, в сторону школы выстроилась длинная очередь неторопливо ползущих автомобилей.
Всё равно, очередь двигалась слишком быстро. Оценив расстояние и примерно оставшееся время, Михаил вздохнул, вызвал в сознании образ двери в Библиотеку и шагнул туда. Сегодня за окном кабинета был такой же грустный золотистый осенний день, штиль в море и в небе. Даже пушистые мягкобрюхие облака и те, казалось, прилипли к небесному куполу. Всё равно на морском побережье в такую погоду промозгло и неуютно — зато в кабинете тепло, пахнет свежесваренным кофе, и от этого в мягком кресле сидеть вдвое уютнее. Прогоняя остатки дремоты, Михаил достал из шкафа кофейник, чашку, и принялся смаковать напиток, заедая крепкий эспрессо кусочками зефира.
Как раз, когда чашка закончилась, организм окончательно проснулся и перешёл в рабочий режим. Начало учебного года — достаточно важное событие в светской жизни дворянского сообщества, и неизбежно отражается на политике. Учитывая, что на ближайшие несколько лет жизнь Михаила и сестёр связана со школой, для них сегодняшний день значим вдвойне. Можно и нужно спокойно и обстоятельно прочитать и проанализировать всё то, чего собрал начальник безопасности… Именно того самого бесконечного запаса времени и идеальной рабочей обстановки Михаил и побаивался, потому и старался пользоваться Библиотекой ограничено. Как справочником или когда как сегодня, случался цейтнот по срокам. Слишком легко, привыкнув неограниченно работать лишь в идеальном мире Библиотеки, ты разучишься сосредотачиваться в обычной жизни, когда вокруг множество мелких помех, а уж тем более быстро анализировать обстановку и действовать в критической ситуации. Потом вообще начнёшь прятаться в Библиотеку при любом эмоциональном напряжении. Думать о том, чем всё в итоге может закончиться, не хотелось.
Но если пользоваться осторожно и разумно, Библиотека давала уникальнейшие возможности. Сейчас Михаил сильно порадовался, что смог прочитать и разобрать светские новости и городские сплетни утром, а не вечером. Если сложить их с тем, что Аня и Михаил раскопали несколько дней назад: война между боярскими родами Воронцовыми и Столешниковыми началась как упреждающий удар со стороны Воронцовых… Каждый час задержки, с которым Ругимов — финансист рода Тёмниковых — получит информацию, увеличит им в итоге трудности с поглощением промышленно-торговой империи Столешниковых.
К сожалению, пронести записи из Библиотеки в реальный мир было невозможно. Потому, вернувшись, Михаил лихорадочно начал писать указания для Ругимова плюс комментарии для него и для Энрикета, на каких направлениях срочно необходимо усилить внимание, а где стоит быть вдвое осторожнее. Листочки он вручил одному из своих телохранителей со словами: