— А ты чего меня не разбудил? — дальше в голосе зазвучала нотка гнева: — Ты что, так всю ночь сидел? Ты с ума сошёл? Перед Олькой из себя мужика и героя недоделанного строить будешь…
— До конца ночи ещё примерно двадцать пять часов, — хохотнул Михаил. — Ну хорошо, чуть меньше. Так что, вы, барышня, зря гневаться изволите. Не буду я всю ночь сидеть, а спать пойду, коли дозволите.
— Противный ты и паяц, — зевнула Алиса. — И чего в тебе Оля нашла? И вообще. Дай лучше ещё шашлыка, раз уж не спишь. О, смотрю, свежая партия? А разбудить всё равно мог, не сахарная, не растаю, и не надо меня как девочку опекать. Лучше за Олей бегай и ухаживай.
— Суп в котелке. Всё равно нечего делать было. Но спать я и в самом деле сейчас пойду. Просто не видел смысла тебя будить. Всё равно с места мы никуда не двинемся ещё нормальные сутки самое меньшее. Так что лучше набирать силы. Днём нам придётся уходить.
— Так уверенно говоришь, как будто во всём этом разбираешься, — Алиса с надеждой посмотрела на парня. — Или ты и в самом деле понимаешь… что происходит? Знаешь, Оля тут столько про тебя наговорила, что я готова поверить. Ну… или хочу в тебя верить. Только зачем нам из такого удачного места уходить?
— Кое-что я знаю, но давай лучше обсуждать втроём, когда Оля проснётся. Заодно обменяемся информацией, что, как и с кем случилось. Сравним впечатления и вместе будем думать, что нам делать дальше.
— Хорошо, — вздохнула Алиса. — Согласна. Давай, иди уже, ложись. А я буду проверять твой суп, надеюсь, не отравишь.
В мерцающем, неверном свете костра Михаил нашёл спальное место. Порадовался, что изначально всё планировалось как вариант туристического маршрута, а не марш-броска, и с собой взяли обычные спальники. А ещё в ангаре было не холодно, стены хорошо держали ветер. Заодно Алиса с Олей как маги Земли и Света в первый же день установили на входе какой-то хитрый специализированный полог на излучение, на основе чар, специально разработанных именно для подруг. Этот полог не только экранировал свет костра, так что дальше трёх — четырёх метров с улицы его не увидеть, но и работал как тепловой рефлектор и односторонняя мембрана: жар уходил целиком внутрь, дым — наружу. Отсюда состёгивать спальники в режим мешка не стали, а просто две штуки постелили на пол для мягкости, а третий использовали как одно большое одеяло на двоих. Михаил забирался в постель осторожно, опасаясь разбудить Олю. Оказалось, зря беспокоился: едва он лёг, Оля ощутила его присутствие, немедленно перевернулась на другой бок, удобно теперь опираясь спиной на парня. Буркнула:
— Наконец-то. Обними, — и сразу же крепко уснула дальше.
Проснулся Михаил от ощущения пустоты. И не сразу понял — это оттого, что рядом никого нет. Успел подумать: надо же, как быстро привыкаешь к хорошему, когда рядом под боком спит кто-то близкий. Тут же, стоило ему присесть на постели, откинув спальник-одеяло, как над головой загорелся небольшой светлячок. Какое-то заклинание магии Света, настроенное на движение. И немедленно раздался голос Оли:
— Я же говорила, что он проснулся? И не спорь, мой светильник сработал — значит, не спит. Миша, подъём и давай к нам завтракать.
— Кому завтракать, а кому и обедать, — философски ответила Алиса.
— Да хоть ужинать. На этой планете и сейчас нам ещё полсуток без разницы.
Ответа Алисы оказалось неслышно: на степь и старый ангар словно из ниоткуда обрушилась гроза. Пара мелких и недолгих дождей, под которые Михаил попадал до этого, и близко не походили на самый настоящий конец света, начавшийся сейчас за стенами. В грохоте крыши, изнемогающей под ударами тонн падающей воды, и в тяжёлых раскатах страшного ночного грома, сотрясающего мокрую землю, было одновременно что-то жуткое и весёлое.
Даже внутри здания сразу потянуло сыростью, а ленивые мысли ещё немного поваляться тут же стали похожи на охваченных страхом скакунов, которые толкают друг друга и тревожно перебегают с места на место. Михаил поднялся и подошёл к девушкам, которые заворожённо стояли у входа и глядели на зигзаги молний в ночном небе и фиолетовые вспышки, озаряющие дымные клубы туч. Обнял Олю и тоже застыл, пленённый зрелищем. В темноте над степью шёл самый натуральный бой света и темноты. Молнии то и дело поджигали зеленовато-синим пламенем густое, чёрное небо. Взрывы с протяжным грохотом на долю секунды отнимали у темноты помятые облака, чтобы почти сразу отступить. Темнота — вспышка и грохот — снова кромешная тьма.