Михаил как раз попробовал кашу ложкой — готова, и собрался раскладывать по тарелкам, когда обрывок ветра донёс:
— … и-и-ите!
В первый момент он решил, что ему показалось, но нет: девушки тоже повернули голову в ту же сторону.
— Па-маги-и-ите! — донеслось негромко, но достаточно отчётливо. — Спасите.
Это был человек, и ему была нужна помощь.
— Оля, Алиса, я первый, вы за мной. Держитесь чуть в стороне, если что — меня прикрываете.
Крик шёл со стороны болота, но пришлось немного поплутать, так как друзья были вынуждены искать дорогу на противоположный берег. Хорошо ещё они стояли лагерем недалеко от самой оконечности топи. Если Михаил и девушки вышли к трясине-прогалине со стороны мшистых болот и тайги, то с другой стороны шли лядины — тоже пространство лесных болот. Умеренно сухие, эти болота густо покрыты довольно разнообразными деревьями — ель, сосна, берёза, ольха, осина, которые растут в буквальном смысле, «как борода». Также целыми пучками везде пробивался прутняк, густыми, непроходимыми стенами окружавший промежутки между деревьями, лез из мхов, из-под старых корней, опутывая громадные сгнившие, поваленные ветром и возрастом деревья. Скорее всего, человек, зовущий на помощь, здесь и угодил в ловушку по неопытности. Продирался через кустарник лядины, дальше увидел зелёную поляну и за ней нормальный лес, радостно побежал вперёд и провалился в трясину.
Когда Михаил добрался к нужному месту, стало понятно, что он угадал. В грязи копошился какой-то парень. Увидев человека, забарахтался ещё яростнее, и от этого начал тонуть быстрее. Если и маг, то стихия не Земля и не Вода.
— Куда ты! — крикнул Михаил. — Замри и не шевелись. Сейчас я тебя вытащу.
Сам же огляделся вокруг. К сожалению, самое удачное место было в зоне досягаемости полуживого шипастого дерева-плети. Видимо, тот парень его обходил и слишком поздно заметил, что земля начала под ним проваливаться, а ноги уходят в холодное липкое месиво. Второе место было чуть хуже, но тоже сгодится. Топора с собой не было, но молодому деревцу хватило и плетения гнили в основание, а дальше водяного хлыста в ослабленное место у корня. Михаил накинул петлю верёвки на толстую и надёжную лиственницу недалеко от берега, другой конец закрепил карабином себе под мышками. Если сам провалится — по верёвке выберется или девушки вытащат.
Понемногу он начал продвигаться вперёд по топкой земле к трясине, одновременно связывая почву под ногами дополнительными плетениями льда. Хорошо вокруг именно болото, а не песок — родная, податливая стихия. И всё равно без накопителей капитально проморозить большой участок не выйдет. Ману в мышцы вливать тоже бессмысленно, чересчур сильный рывок продавит хлипкую почву, и в болото ухнут оба. Только осторожно подбираться, чтобы дотянуть до парня деревце. А когда тот вцепился в ветки — понемногу по верёвке выбираться назад, заодно вытаскивая за собой человека. Неплохо могла бы помочь Алиса со своей Землёй, но в здешнем лесу с ружьём охранять, если из болота чего-то полезет — стрелок нужнее.
Оказавшись на берегу, несколько минут оба приходили в себя. Дальше Михаил встал, следом поднялся на ноги спасённый, и вышло присмотреться кто это. Михаил ахнул:
— Однако. Аж сам Николай свет наш Румянцев собственной персоной, — скривился: — Опять. И опять рисковать, чтобы тебя, идиота, спасать. И что с тобой делать теперь?
Потому что нарисовалась проблема с большой буквы. Тащить Николая Румянцева за собой Михаил категорически не собирался. И обуза в виде идиота не нужна, и места тут слишком опасные, чтобы иметь в команде человека, способного всех подставить в любой момент. Но и не бросать же пускай такого поганого, но всё-таки человека на верную смерть? Своё снаряжение Николай явно утопил, а оставить его просто так, голым — это гуманнее пристрелить на месте, чтобы долго не мучился. Но и у самих снаряжения в обрез. И в лагерь его Михаил точно вести не собирался. Девушек тоже лучше к нему не подпускать. И хотя про гнилую натуру Николая все, особенно Оля, хорошо осведомлены — им его запросто жалко станет. Что-то, а давить на совесть такие вот эгоисты умеют профессионально. Будет очень трудно убедить Алису и Олю, не тащить придурка за собой.
— Ты обязан мне помочь! Ты должен…
— Слушай, умолкни и не капай мне на мозги, хорошо? Я как раз думаю, чем и как я в состоянии тебе помочь. А пока сиди на бережке и радуйся, что не сдох.
— Я есть хочу. И мне надо переодеться. Отвёл меня в лагерь, или что у тебя там.
У всех самая разная реакция на момент, когда до мозга наконец-то доходит мысль — ещё чуть-чуть, и помер бы, но ура, живой. Нередко «срывает тормоза», из глубины души прорываются слова, мысли и поступки, которые в обычное время человек тщательно старается не выпускать наружу. Так что к поведению Николая отнёсся Михаил снисходительно. Хотя про себя и отметил, что высокомерная спесь и абсолютный эгоизм как та самая реакция на стресс очень показательны. Но и спускать хамство с рук он не собирался.