Первой тревогу подняла Оля, отвечавшая, кроме подсветки, ещё и за общее наблюдение:
— Нас кто-то преследует. Не чудовище, стая каких-то животных.
Люди прибавили ходу, тем более как раз спускались с очередного холма. А когда обернулись, то увидели преследователей… Невысокие, едва Михаилу по грудь. Самые натуральные человекоподобные обезьяны — или, скорее, что-то вроде питекантропов, круглые головы с массивным лбом, если посмотреть в бинокль, то и лицо напоминает карикатуру человека — жестикулируя, они стояли на гребне холма. И они явно были в воинственном настроении: все вместе издавали какие-то непонятные звуки, и эти звуки были полны угрозы.
— Ну почему авторов Полигона хочется сначала придушить, а потом расстрелять? — ругнулся Михаил. — Жалко, они померли давно. Ну что за страсть к театральности? То орангутанг-циклоп, теперь вот аборигены.
Будь дальше всё та же равнина, люди без труда бы оторвались, слишком велико было расстояние до преследователей. Тем более даже зачатков разума у них, к счастью, не было: выделить самых молодых и быстрых особей как загонщиков они не догадались. Так и бежали единой немалой стаей вслед за добычей. К сожалению, местность становилась всё более неровной. Стали встречаться то вздувшиеся пузыри почвы, то провалившиеся овраги, будто земля застыла в конвульсиях. То равнина обращалась в пространство, покрытое колючими растениями, или в болото — приходилось всё время такие места огибать. Вот обезьяны-питекантропы, похоже, никаких проблем не испытывали. Если овраги им доставляли сложности, то через колючки они шли, не задумываясь обдирая шкуру, да и по болотистым участкам чавкали не замедляясь.
Алиса пробовала было стрелять и ловко сняла двух самых быстрых и шустрых, вырвавшихся вперёд. Остальных это не испугало, потому Михаил приказал:
— Не трать патроны.
Почва, вначале твёрдая, становилась всё более податливой, вязли ноги, растительность начала меняться на болотную. Но вскоре опять сменилась на более твёрдую, кедр и лиственница заступили место берёз, ив и болотных трав. Что хуже, свет луны и Олины светлячки худо-бедно позволяли двигаться, но не давали возможности полноценно использовать бинокль. Поисковые же чары и летели не так далеко, и сообщить могли весьма примерное состояние местности. В первый раз Михаил пожалел, что у стихий Воды и Земли плетения в основном или защитные, или же мощные, но ближнего действия — для точечного удара, для мин. Однако нет хоть чего-нибудь кинуть по площадям, как тот же огненный дождь, чтобы отогнать преследователей. Или оставить за собой полосу огня.
Из-за темноты люди в какой-то момент и ошиблись. Где-то вода впитывалась хорошо, а где-то под почвой лежал слой глины и камня, и в таких местах становилось топко. Ещё не болото, но уже идти грязно и неудобно, а ноги слегка проваливаются. Михаил старался выбирать дорогу посуше, вдобавок ориентировался на то, что в свете Олиных светляков и по эху от поисковых плетений болота отзывались более «глухо». Когда очередное эхо сообщило — впереди большое каменистое пространство, а осветительное плетение показало, что между зарослями слева и болотом справа вперёд идёт кусок почти обнажённой сухой земли, люди свернули туда.
Наверное, стоило заподозрить, когда понемногу начал появляться уклон местности, а они зашагали вверх. Но слишком уж людей вымотали сначала переправа, затем бегство от непонятных обезьян — и всё после лишь небольшого отдыха, а до этого они весь день строили плот и сплавлялись. Неладное сообразили, когда тёмный массив оказался не равниной, а самой настоящей горой, но посовещавшись, решили всё-таки немного пройти вперёд. Структура местности на Полигоне — любой геолог и геодезист удавятся от чувства собственной никчёмности, может быть, это просто гора, которую можно обойти.
Из осторожности двигаться стали медленнее, к счастью, и обезьяны вроде бы отстали. Заодно Оля подвесила светляка освещать всё на два десятка метров вперёд, попутно стараясь приглядывать за окружающим пространством через отдельное плетение, хотя это и требовало вдове большего расхода маны. Тем временем тропа стала уже. Если поначалу она была шириной не меньше сотни метров, то сейчас дорогу всё сильнее загромождали огромные глыбы камня, когда-то наваленные спускавшимся ледником, потом растаявшим. Ещё не приходилось прижиматься к отвесной скальной стенке уходившей вверх горы, но свободного пространства от горы до камней оставалось метров десять, не больше.