«Что ему надо? Куда он направляется? — подумалось ей. — Впрочем, я это скоро узнаю», — мысленно прибавила она и осталась ждать.
Дон Пабло не замедлил нагнать ее. Молодой человек был так возбужден, что менее всего в состоянии был действовать дипломатично.
Подъехав к Белой Газели, он поклонился ей и, не сказав ни слова, продолжал путь.
Белая Газель покачала головой.
«Я сумею заставить его говорить», — подумала она.
Вонзив шпоры в бока своего коня, она помчалась галопом и скоро очутилась рядом с доном Пабло.
Так ехали они рядом довольно долгое время, не говоря ни слова.
Через час они наконец достигли места, где дорога разветвлялась на две, ведущие в диаметрально противоположные стороны.
Белая Газель придержала лошадь и, указывая на север, произнесла:
— Я еду в ту сторону.
— И я тоже, — не колеблясь отвечал дон Пабло.
Молодая девушка посмотрела на него с притворным удивлением.
— Куда же вы едете? — спросила она.
— Туда же, куда и вы, — отвечал он.
— Но я еду в лагерь Сына Крови.
— Что ж, и я тоже — что вы видите в этом странного?
— Ничего. Какое мне дело? — произнесла она, выразительно пожимая плечами.
— Значит, вы позволите мне, сеньорита, провожать вас туда?
— Я не могу и не хочу запрещать вам это; дорога свободна для всех, кабальеро, — отвечала она сухо.
Оба замолчали. Каждый погрузился в свои думы.
Иногда Белая Газель бросала на своего спутника один из тех зорких взглядов, которые читают в глубине сердца. Улыбка скользила по ее красивым губам, и она упрямо вскидывала голову. Странные мысли бродили, вероятно, в мозгу семнадцатилетней девушки.
После двух часов быстрой езды путники подъехали к берегу маленькой речки, на противоположном берегу которой, милях в двух виднелся лагерь Сына Крови. Белая Газель остановилась и в то мгновение, когда ее спутник собирался въехать в реку, она схватила своей маленькой рукой повод его лошади и, остановив ее, сказала ласково, но твердо:
— Прежде чем ехать дальше, позвольте сказать вам два слова, кабальеро.
Дон Пабло посмотрел на нее с удивлением.
— Я слушаю вас, сеньорита, — сказал он, учтиво ей поклонившись.
— Я знаю, зачем вы едете в лагерь Сына Крови.
— Сомневаюсь, — возразил он, покачав головой.
— Вы влюблены в дочь скваттера, — сказала она прямо.
— Да, — отвечал он.
— Вы хотите спасти ее?
— Да.
— Я помогу вам.
— Вы не обманываете меня? — робко спросил дон Пабло.
— Нет, — отвечала она откровенно. — К чему? Вы отдали ей свое сердце. Два раза не любят… Я помогу вам, я уже сказала.
Молодой человек посмотрел на нее с удивлением, смешанным со страхом.
Он знал, каким беспощадным врагом была для Эллен Белая Газель всего несколько месяцев назад, и опасался какой-нибудь ловушки.
Она сразу же все поняла, и грустная улыбка появилась на ее губах.
— Любить я больше не могу, — сказала она. — Мое сердце недостаточно велико для того, чтобы вместить всю ненависть, которую я питаю. Я вся принадлежу чувству мести. Поверьте мне, дон Пабло, я буду служить вам добросовестно. Когда же наконец вы будете счастливы, то пусть вы хоть немного будете обязаны своим счастьем мне, и тогда, может быть, вы почувствуете ко мне хоть капельку дружбы и благодарности. Увы! Это теперь единственное чувство, на которое я рассчитываю. Я — одно из тех несчастных осужденных созданий, которые, попав против воли на роковую наклонную плоскость, не могут удержаться в своем падении. Пожалейте меня, дон Пабло, но отгоните от себя всякий страх, ибо, повторяю вам, вы никогда не имели и не будете иметь друга, более преданного, чем я.
Молодая девушка произнесла эти слова таким сердечным, искренним тоном, что дон Пабло невольно был взволнован ее самоотверженностью и протянул ей руку.
Молодая девушка с чувством пожала ее, утерла слезу и, немного успокоившись, произнесла:
— Теперь закончим этот разговор. Мы ведь понимаем друг друга, не правда ли?
— О, да! — отвечал он радостно.
— Переправимся через реку, — продолжала она. — Через десять минут мы будем в лагере. Никто не должен знать, что произошло между нами.
Действительно, через каких-нибудь десять минут они прибыли в лагерь Сына Крови и были встречены громкими криками радости.
Но они промчались через весь лагерь и остановились только перед хижиной Мстителя.
Он ожидал их на пороге, привлеченный шумом, причиной которого был их приезд.