"Нам не дано предугадать…"
Нам не дано предугадать*,Как слово наше отзовется, —И нам сочувствие дается,Как нам дается благодать…
"Две силы есть — две роковые силы…"
Две силы есть — две роковые силы*,Всю жизнь свою у них мы под рукой,От колыбельных дней и до могилы, —Одна есть Смерть, другая — Суд людской.И та и тот равно неотразимы,И безответственны и тот и та,Пощады нет, протесты нетерпимы,Их приговор смыкает всем уста…Но Смерть честней — чужда лицеприятью,Не тронута ничем, не смущена,Смиренную иль ропщущую братью —Своей косой равняет всех она.Свет не таков: борьбы, разноголосья —Ревнивый властелин — не терпит он,Не косит сплошь, но лучшие колосьяНередко с корнем вырывает вон.И горе ей — увы, двойное горе, —Той гордой силе, гордо-молодой,Вступающей с решимостью во взоре,С улыбкой на устах — в неравный бой,Когда она, при роковом сознаньеВсех прав своих, с отвагой красоты,Бестрепетно, в каком-то обаяньеИдет сама навстречу клеветы,Личиною чела не прикрывает,И не дает принизиться челу,И с кудрей молодых, как пыль, свеваетУгрозы, брань и страстную хулу, —Да, горе ей — и чем простосердечней,Тем кажется виновнее она…Таков уж свет: он там бесчеловечней,Где человечно-искренней вина.
11-ое мая 1869*
Нас всех, собравшихся на общий праздник снова,Учило нынче нас Евангельское Слово В своей священной простоте:«Не утаится Град от зрения людского, Стоя на Горней высоте».
Будь это и для нас возвещено не всуе — Заветом будь оно и нам —И мы, великий день здесь братски торжествуя,Поставим наш союз на высоту такую,Чтоб всем он виден был — всем братским племенам.
"Как насаждения Петрова…"
О. И. Орловой-Давыдовой*
Здесь, где дары судьбы освящены душой,Оправданы благотвореньем,Невольно человек мирится здесь с судьбой,Душа сознательно дружится с Провиденьем.
Андрею Николаевичу Муравьеву*
Там, где на высоте обрываВоздушно-светозарный храмУходит выспрь — очам на диво —Как бы парящий к небесам,Где Первозванного АндреяЕще поднесь сияет крест —На небе киевском белея,Святой блюститель этих мест —К стопам его свою обительБлагоговейно прислоня,Живешь ты там — не праздный житель —На склоне трудового дня.И кто бы мог, без умиленья,И ныне не почтить в тебеЕдинство жизни и стремленьяИ твердость стойкую в борьбе?Да, много, много испытанийТы перенес и одолел…Живи ж не в суетном сознаньеЗаслуг своих и добрых дел —Но для любви, но для примера,Да убеждаются тобой,Что может действенная вераИ мысли неизменной строй.
В деревне*
Что за отчаянные крики,И гам, и трепетанье крыл?Кто этот гвалт безумно-дикийТак неуместно возбудил?Ручных гусей и уток стаяВдруг одичала и летит,Летит — куда, сама не зная,И как шальная голосит.Какой внезапною тревогойЗвучат все эти голоса!Не пес, а бес четвероногий,Бес, обернувшийся во пса,В порыве буйства, для забавы,Самоуверенный нахал,Смутил покой их величавыйИ их размыкал, разогнал!И словно сам он, вслед за ними,Для довершения обид,С своими нервами стальными,На воздух взвившись, полетит!Какой же смысл в движеньи этом?Зачем вся эта трата сил?Зачем испуг таким полетомГусей и уток окрылил?Да, тут есть цель! В ленивом стадеЗамечен страшный был застой,И нужен стал, прогресса ради,Внезапный натиск роковой, —И вот благое провиденьеС цепи спустило сорванца,Чтоб крыл своих предназначеньеНе позабыть им до конца.Так современных проявленийСмысл иногда и бестолков, —Но тот же современный генийВсегда их выяснить готов.Иной — ты скажешь — просто лает,А он свершает высший долг, —Он, осмысляя, развиваетУтиный и гусиный толк!
Чехам от московских славян*
На ваши, братья, празднества́*,Навстречу вашим ликованьям,Навстречу вам идет МоскваС благоговейным упованьем.В среду восторженных тревог,В разгар великого волненья,Приносит вам она залог,Залог любви и единенья.Примите же из рук еяТо, что́ и вашим прежде было,Что́ старочешская семья*Такой ценой себе купила,Такою страшною ценой,Что память эта и поныне —И вашей лучшею святыней,И вашей жизненной струей.Примите Чашу! Всем звездойВ ночи судеб она светилаИ вашу немощь возносилаНад человеческой средой.О, вспомните, каким онаБыла вам знаменьем любимым,И что в костре неугасимомОна для вас обретена.И этой-то великой мзды,Отцов великих достоянья,За все их тяжкие труды,За все их жертвы и страданья,Себя лишать даете выИноплеменной дерзкой ложью*,Даете ей срамить, увы,И честь отцов и правду Божью.И долго ль, долго ль этот плен,Из всех тягчайший, плен духовный,Еще сносить ты осужден,О чешский люд единокровный?Нет, нет, недаром благодатьНа вас призвали предки ваши,И будет вам дано понять,Что нет спасенья вам без Чаши.Она лишь разрешит вконецЗагадку вашего народа:В ней и духовная свобода,И единения венец.Придите ж к дивной Чаше сей,Добытой лучшей вашей кровью*,Придите, приступите к нейС надеждой, верой и любовью.
"Природа — сфинкс. И тем она верней…"
Природа — Сфинкс. И тем она верней*Своим искусом губит человека,Что, может статься, никакой от векаЗагадки нет и не было у ней.
"Как нас ни угнетай разлука…"
Как нас ни угнетай разлука*,Но покоряемся мы ей —Для сердца есть другая мука,Невыносимей и больней.Пора разлуки миновала,И от нее в руках у насОдно осталось покрывало,Полупрозрачное для глаз.И знаем мы: под этой дымкойВсе то, по чем душа болит,Какой-то странной невидимкойОт нас таится — и молчит.Где цель подобных искушений?Душа невольно смущена,И в колесе недоуменийВертится нехотя она.Пора разлуки миновала,И мы не смеем, в добрый час,Задеть и сдернуть покрывало,Столь ненавистное для нас!