* * *
«При чем тут кумовья? Опричь попа Ипата, –
Мне скажут, – ни одна душа не виновата».
Пожалуй, что и так. Хоть есть слушок, что поп,
Из кумовей попав кому-то под ослоп,
Ссылаться пробовал на святцы,
Но… я при этом не был, братцы!
Соображения как внутренней, так и международной революционной (?!) политики заставляют партию меньшевиков занимать критическую позицию по отношению ко всем подобным методам ликвидации большевистской анархии.
(Л. Мартов. «Наш голос», № 7.)
«Новожизненцы» объявили себя нейтральными, разъяснив в своей резолюции, что «чехословацкое движение не контрреволюционное». В своем воззвании правые эсеры заявили: «Переворот (в Самаре) устроен нами (правыми эсерами) благодаря подходу к Самаре доблестных чехословацких отрядов».
I
Была захвачена Самара
Ордой наемных палачей,
И меньшевик, боясь кошмара,
Не мог всю ночь сомкнуть очей;
Он молча наблюдал все ужасы разбоя
И как потом вели рабочих на расстрел.
Он так страдал… в сторонке стоя!
Он так критически… смотрел!
II
Был «новожизненец» – Суханов, натурально! –
Не в силах разобрать: кто прав, кто виноват!
И с миной сладенькой, настроенный нейтрально,
Пил мирно кофеек и кутался в халат.
III
И лишь один эсер – отменно-черной масти! –
На некий краткий срок дорвавшийся до власти,
Гнул твердо линию свою.
И не чета ему лукавых два красавца.
– За одного открытого мерзавца
Охотно я двух тайных отдаю!
С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике…
Как истинный француз, в кармане
Трике привез куплет Татьяне.
На голос, знаемый детьми:
«Heveillez-vous, belle endormie».
А. С. Пушкин.
Секретарь французского консула в пространном письме из Самары в Петроград на имя некоей Жанны сообщает о том, что Самара является центром организованного французами чехословацко-белогвардейского движения. «Наиболее богатый купец, – пишет французский секретарь, – предоставил в распоряжение консула свою дачу – истинный дворец. В Петрограде жизнь теперь должна быть невыносимой. А здесь имеется все. Я присутствую на всех банкетах, на всех праздниках, я обедал с самим Дутовым. Французы со дня на день выигрывают в размерах своего влияния. Приезжайте в Самару».
(Из письма, опубликованного в № 176 «Правды».)
I
С семьей Панфила Харликова
Приехал и мосье Трике.
Жена Панфила – бестолкова:
Души не чает в старике.
Француз учтив и деликатен,
Так обходителен, приятен,
Поет у ней перед дверьми:
«Reveillez-vous, belle endormie!»
Муж не нахвалится французом:
«Мосье Трике, нотр бон ами!
Еще французы не в Перми?
Когда ж сольемся мы с Союзом?
Как наше дело?» – «О, шарман!
Мы захватили весь Мурман!»
II
Мосье Трике судьбой доволен.
Дом – богатейший, стиль «нуво»;
Хозяин – очень хлебосолен;
Хозяйка – более того.
Банкеты, празднества, обеды.
Что день, то новые победы.
Со всех сторон летят гонцы.
Чехословаки молодцы!
Французских денег стоят, право,
Недаром же посол Нюланс
Писал Трике, прислав аванс:
«Плати налево и направо.
Когда расправимся с Москвой,
Расходы все вернем с лихвой!»
III
Посланье в Питер из Самары
Строчил Трике мамзель Жаннет:
«У вас там строгость и кошмары,
Есть Совнарком, но хлеба нет.
А здесь – всего, чего угодно.
Вздохнули мы теперь свободно.
Устроил Дутов нам блины.
Большевики истреблены.
Рабочий класс по струнке ходит,
Не смеет пикнуть. – Ни-ни-ни!
Еще б! в Самаре были дни!
Порядок Дутов так наводит,
Как и не снилось Галифе!
(Ты не читала об Уфе?..)