«В каждом громком слове…»*
Впервые: газ. «Волга». Астрахань, 17 сентября 1992. Печатается по рукописи (РГАЛИ).
Воля – в словесном противостоянии («большевик» – «вольшевик») данного текста имеет очевидный политический смысл: ср. в письме сестре Вере весной 1921 г. упоминание книги «Хлеб и Воля» революционера-анархиста кн. Кропоткина П. А. (1842–1921); в этой связи «Голубое знамя безволода», то есть безвластия («Воззвание Председателей Земного Шара», 1917) сопоставимо с выражением из указанного письма сестре: «Знамя Председателей Земного Шара всюду следует за мной…».
«В море мора! в море мора!..»*
Впервые: Хлебниковские чтения, 1991. Печатается по рукописи (РГАЛИ). Написано, по-видимому, одновременно с поэмой «Председатель Чеки» (1921) и восходит к харьковским впечатлениям 1919 года. Об отношении Хлебникова к кровавой повседневности гражданской войны см. в воспоминаниях Д.Петровского (впервые: «Леф», 1923, № 1). В интонационном строе стихотворения ощутимы ритмо-синтаксические элементы «Песни о Буревестнике» М.Горького (см. примеч. к стихотворению «В этот день голубых медведей…» (1919) и воспоминание В. В. Хлебниковой об отношении ее брата к знаменитому писателю – Стихи, 1923. С. 60).
Море мора – паронимическое словосочетание из статьи «Второй язык» (1916), где дается звуковая характеристика трагедии Пушкина «Пир во время чумы».
В новый овощ, новый плод – Яблоко глазное! – ср. в поэме «Председатель Чеки» характеристику известного харьковского чекиста С. А. Саенко: «Тот город славился именем Саенки. Про него рассказывали, что он говорил, Что из всех яблок он любит только глазное».
Восстание собак*
Впервые: СП, V, 1933. Печатается по рукописи (РГАЛИ).
«Ззыз – жжа!..»*
Впервые: СП, III, 1931 (в примем, указана надпись Хлебникова на рукописи 1922 г.: «На пользу голодающих 28/II»). Впервые печатаемые по рукописи (РГАЛИ) две редакции 1921 г. см. на с. 472, 473.
Стихотворение относится ко времени окончательного подавления так называемой «антоновщины» (эсеро-крестьянского восстания в Тамбовской губернии, август 1920 – осень 1921), когда регулярными воинскими частями были использованы артиллерия, авиация и отравляющие вещества.
Воздух сладкий, как одиннадцать – по нумерологической трактовке Хлебникова, «в мире числа 11 природа двух и трех равна друг другу, это есть сладкое число» (из подготовленных записей к «Доскам судьбы»; 11 = 32 + 2 = 23 + 3).
Стал ядовитым, как двадцать семь – 21 в противоположность «сладкому» числу 11 – «горькое», «ядовитое» и даже «смертельное» в силу своего строения исключительно на основании отрицательной тройки (27 = 33). С м. примем, к стихотворению «Трата, и труд, и трение…» (1922).
«Из городов, где плоские черви…»*
Впервые: СП, V, 1933. Печатается по рукописи (РГАЛИ).
Молот*
Впервые: СП, III, 1931. Печатается по рукописи (РГАЛИ). Возможно, имеет отношение к названному в «Перечне» лета 1920 г. неизвестному тексту «Рождение труда». Мотивы превращения руд и обработки металлов, труда молотобойца см. в стихотворении «Кавэ-кузнец» (1921) и др. Ср. трагедию В.Иванова «Прометей» (1915), где герой представлен молотобойцем: «Греми по наковальне! Заглушай Океанид, мой молот!» (здесь Океаниды – прибрежные морские нимфы). По-видимому, «Молот» предназначался для сверхповести «П<рометей> Р.<аскованный>», замысел которой отмечен на многих страницах тетради рукописей второй половины 1921 г. «Гросбух».
Из горных руд Родите гь труд – мотив архаических представлений о рождении живого из неживого, о создании рода человеческого из земли, воды и огня (ср. «Руби до руды, чтобы кровь текла!» – Даль).
Не он и не она, – Оно – многосмысловой постоянный образ у Хлебникова (см. примеч. к стихотворению «Крымское», 1908); здесь метонимия творчества, искусства, ремесла, того, что создано человеком и что человека создает.
«Завод: ухвата челюсти, громадные, тяжелые…»*
Впервые: НП, 1940. В СП, III, 1931 – укороченный вариант «Опять чугунный кипяток…». Печатается по рукописи (РГАЛИ).
Стихотворение указывает на интерес Хлебникова к темам и мотивам поэтов Пролеткульта, в частности Алексея Гастева («Мы растем из железа»), о котором он писал в Харькове: «Это обломок рабочего пожара, взятого в его чистой сущности, это не „ты“ и не „он“, а твердое „я“ пожара рабочей свободы, это заводской гудок, протягивающий руку из пламени, чтобы снять венок с головы усталого Пушкина – чугунные листья, расплавленные в огненной реке» («О современной поэзии», 1919).