Бьются синие которы,
Моря синие ямуры.
Эй, на палубу, поморы!
Эй, на палубу, музуры!
Волны скачут а-ца-ца!
Ветер баловень – а-ха-ха! –
Дал пощечину с размаха.
Судно село кукорачь,
Скинув парус, мчится вскачь.
Море бьется лата-тах,
Волны скачут а-ца-ца,
Точно дочери отца.
За морцом летит морцо.
Море бешеное взы-ы!
Море, море, но-но-но!
Эти пади, эти кручи
И зеленая крутель.
Темный волн кумовсрот,
Бури ветер, бури кра.
Моря катится охава
И на небе виснет зга –
Эта дзыга синей хляби,
Кубари веселых волн,
Море вертится юлой.
Море грезит и моргует
И могилами торгует.
Наше оханное судно
Полететь по морю будно.
Дико гонятся две влаги,
Обе в пене и белаге,
И волною Кокова
Сбита, лебедя глава.
Море плачет, море вакает,
Диким молния варакает.
Что же, скоро стихнет вза
Эта дикая гроза?
Скоро выглянет ваража
И исчезнет ветер вражий?
Дырой диль сияет в небе.
Море шутит и шиганит,
Оно небо великанит.
Эй, на палубу, поморы!
Эй, на палубу, музуры!
1920
«Цыгане звезд…»
Цыгане звезд
Раскинули свой стан,
Где белых башен стадо,
Они упали в Дагестан.
И принял горный Дагестан
Железно-белых башен табор,
Остроконечные шатры.
И духи древнего огня
Хлопочут хлопотливо,
Точно слуги.
1920
«Читаю известия с соседней звезды…»
Читаю известия с соседней звезды:
«Зазор!
Новость! На земном шаре
Без пролития одной капли крови
Основано Правительство Земного Шара
(В капле крови и море большом тонут суда).
Думают, что это очередной выход
Будетлян, этих больших паяцев Солнечного мира,
Чьи звонкие шутки так часто доносятся к нам, перелетев небо.
На события с Земли
Ученые устремили внимательные стекла».
Я вскочил с места. Скомкал известия.
Какая ложь! Какая выдумка!
Ничего подобного.
Я просто на песке на берегу южного моря, где синели волны,
Написал мои числа,
И собралась толпа зевак. Я говорил:
Я больше божеств. Я больше небес. Вот переставим здесь, переменим знак,
И пали людей государства,
Столицы сделались пеплом, чтоб зеленела трава.
Я дешевле и удобнее богов.
Не требую войн и законов. Мое громадное преимущество.
Черным могучим быком я не гнался за смертною, не был оводом.
Я удобен, как перочинный нож, и потому сильнее божеств.
Возьмите меня вместо ваших небес.
Черточки – боги судьбы, созданные мной.
Также мне не надо кровавых жертв.
Это мои превосходства как мужчины и бога.
1920, 1921
В берлоге у барона
От зари и до ночи
Вяжет Врангель онучи,
Собирается в поход
Защищать царев доход.
Чтоб, как ранее, жирели
Купцов шеи без труда,
А купчих без ожерелий
Не видали б никогда.
Чтоб жилося им, как прежде,
Так, что ни в одном глазу,
А Господь, высок в надежде,
Осушал бы им слезу.
Небоскребы, что грибы,
Вырастали на Пречистенке,
И рабочие гробы
Хоронил священник чистенький.
Чтоб от жен и до наложницы
Всех купцов носил рысак,
Сам Господь, напялив ножницы,
Прибыль стриг бумаг.
Есть волшебная овца,
Каждый год дает руно.
Без участия Творца
Быть купцом не суждено.
Речь доносится баронья:
«Я спаситель тех, кто барин!»
Только каркает воронья
Стая: «Будешь ты зажарен!»
Тратьте рати, рать за ратью,
Как морской песок.
Сбросят в море вашу братью,
Совет-стяг везде высок!
1920
Мы дети страны советованной
Это было в общежитии,
Где звенело бэ Биби,
Бэ Бакунина в Баку,
Где Баилова утес.
От Берлина до Бомбея,
За Бизант и за Багдад
Мирза Бабом в Энвер-бея
Бил торжественный набат,
Бэ лучами не слабея.
Это черный глаз Армении,
Скрывши белой мглою глаз бока,
Ка керенок современнее,
Это в черных взорах азбука.
Говор мора: не верь морю.
Воин моря, стань войн мор!
Трубка мира – пушки порох.
Я выкуриваю войны.
Эй, смелее в разговорах,
Будьте снова беспокойны!