И холод ужаса по жилам пробегает,
И страшно мне, и грустно мне тогда
Смотреть, как тот народ свободу оскверняет –
Свободою и правдою считает
Орудия войны, секиру палача…
* * *
Была пора. В полях вассалы
Под свист работали бичей,
А знать безумно пировала
В чрезмерной роскоши своей.
Что день – то новые налоги,
Народ в цепях изнемогал
И на роскошные чертоги
Со злобной завистью взирал.
Кругом несчастья, мор и голод,
Чрезмерный труд и нищета,
Слепая ненависть и холод –
Томилась бедная страна…
И час настал… Дотоль смиренный,
Народ, как страшный зверь, восстал.
И ужас хладный оковал
Вельмож, жестоких и надменных.
«Долой всех сильных и богатых!
Кто был могуч, пусть сгинет тот!
На фонари аристократов!» –
Кричал разъяренный народ.
«Свобода! Правда! Прочь оковы,
Вериги рабства и труда!»
Народ к борьбе готов суровой
Во имя братства и добра.
Попрано прежнее правленье.
«Свобода!» – их девиз один.
Возникла сила и стремленье.
Народ не раб – а гражданин!
* * *
О, Божество мое, свобода!
В тебя ли верили они?
Ты неповинна в той крови –
Крови несчастного народа.
Расторгнув цепь своих оков,
Рабы тюрьму свою разбили
И страшной местью отомстили
За длинный ряд былых веков.
К чему, о Боже! Сколько сил
Они напрасно погубили,
Невинных жертв они казнили!
Кто перед ними правым был?
Они свободы Божество
Невинной кровью оросили,
С злорадным смехом осквернили
Изображение его.
Они на зло своих врагов
В стране равенство объявили,
Но только правду и любовь
Увы! Совсем они забыли.
Вот он! Страдалец тот святой
Невинный и казненный,
Злодейской свергнутый рукой,
Та жертва подлости людской,
Своим народом оскорбленный.
* * *
Людовик был низвергнут и казнен,
Ошибок прадедов виновник непричастный.
О, Франция! Навек тебе ложится он –
Укор пылающий средь той поры ужасной
О, изверги! Жестокие злодеи!
Позор для родины! Позор страны родной!
Смотрите! Вашею кровавою рукой
Осквернены французские Лилеи.
Иль мало вам, что тысячи людей
Под топором свободу вашу проклинали?
Вы на Людовика – наследника царей
Кровавый стяг ненависти подняли.
О, Франция! Стыдись! Позор тебе, позор!
И знай, что до скончанья мира
Стоит он пред тобой. Твоим сынам укор,
Как мученик святой кровавого кумира.
Декабрь 1892
Москва
«Посмотри, как ночь прекрасна…»
Посмотри, как ночь прекрасна,
Как лазурны небеса.
Льет сиянье месяц ясный,
Спит усталая земля.
Только мы одни с тобою,
Только мы одни не спим,
Над усталою рекою
Ночью лунною сидим…
К N. N. («Я вас узнала в добрый час…»)
Написано
для Софии Пав<ловны> Теш
по ее просьбе
Я вас узнала в добрый час
И, коль придется нам расстаться,
Воспоминание о вас,
Поверьте, будет оставаться
Одним из самых дорогих
Воспоминаний всех моих.
«Я жертва жизненной тревоги…»
Я жертва жизненной тревоги,
Гонимый бурею челнок.
Мне цели нет, мне нет дороги,
Я просто брошенный листок.
Я счастья светлого не знаю,
Мне нету близких на земле.
Да счастья я и не желаю.
Чего желать от жизни мне?
Я всё изведал, всё увидел,
Но не увидел лишь добра,
И этот мир возненавидел,
Как вековой источник зла.
«Вчера мне приснился загадочный сон…»
Вчера мне приснился загадочный сон –
Мне снилось, как будто в мечты погружен,
Пред морем житейским я тихо стоял:
Прозрачные волны – волна за волною
Неслись и манили меня за собою,
И тихо мне голос какой-то шептал:
«Не верь, о, безумец, морской тишине –
Коварная буря таится во мгле.
Плыть вдаль не решайся – послушай меня.
Уж много безумцев в неясные дни
С отвагою чёлны свои направляли –
Они все погибли, мне жалко тебя!»
Я с робкой боязнью на море взирал,
И голос мне новый с укором шептал:
«Не слушай, не слушай коварных речей!
Ты должен пуститься в открытое море,
Ты должен изведать опасность и горе,
За правду пожертвовать жизнью своей.
Там, средь океана, есть остров чудесный»…
Москва
Весна («Опять весна! Шумливыми струями…»)
Опять весна! Шумливыми струями
Бегут ручьи, синеют небеса
Под яркими горячими лучами.
Уж пробивается зеленая трава.
Всё весело, светло… всё в жизни торжествует,
Всё счастием, всё радостью полно.
Но лишь меня та радость не волнует,
В душе моей всё холодно, темно.
О, солнце вечное! Ужели же лучами
Ты эту тьму не в силах разогнать,
Ужели же один в том празднике природы
Я не могу участия принять?..
Москва
Май 1893
К Мод. Сак<ули>ну
Прощай! Прощай! В последний раз,
А там пройдут, быть может, годы
Чем мы увидимся, и нас
Изменят жизни непогоды.
Но что бы ни было, всегда,
В часы веселья иль страданья,
Мы будем помнить, как тогда,
В тот тихий вечер расставанья
В лесу сидели мы одни,
Продлить желая миг разлуки,
И разошлись, сказав «прости»,
Пожав друг другу крепко руки.