1928
Английскому рабочему
Далекий товарищ,
рабочий английский,
тебе ли не видеть
опасности близкой?!
Ее не прогонишь
сочувственным вздохом
по сумрачным шахтам,
по стонущим докам.
Она поднимается
медленно кверху
раскатами лязга
и дымом над верфью.
Она растекается
визгом и стоном
по броненосцам
тысячетонным.
По каждому делу,
по каждому звуку,
повсюду,
куда поднимаешь
ты руку.
Далекий товарищ,
английский рабочий,
неужто ты
будущим
не озабочен?
Неужто плечо твое
бодро и радо
выстругивать
тело стальное
снаряда?
Неужто в руках твоих,
дням благодарных,
отмечен и вытравлен
этот ударник?
Неужто скользишь ты
привыкнувшим глазом
по бомбам,
тобою наполненным
газом?
Неужто ты сжился привычно
и сросся
со смертным оскалом
твоих броненосцев?
Английский рабочий,
далекий товарищ,
кого ты
снарядами теми завалишь?
Куда ты пошлешь,
приказавши: «Нацелься!»
металл Бирмингема
и уголь Уэльса?
Дымящие доки,
гремящие верфи,
пальбы по врагу
никому не доверьте!
А если придется
ложиться снарядам,
вы их направляйте
к застрельщикам
на дом!
Чтоб от орудийного
гула и свиста
оделся бы трауром
древний Вестминстер!
1930
Нанкин горит
Суша, греми!
И море, ори!
Выгнанные
англичане и янки
Нанкин разрушили!
Нанкин горит,
освобожденный
от нечисти Нанкин!
Как бы вы после
на сотни ладов
о стариках
и о детях ни пели, –
нет,
поджигатели городов,
мир не забудет
об этаком деле!
Вы не потушите
этой зари,
вы не залепите
золотцем уши:
Нанкин разрушен,
Нанкин горит,
Нанкин пылает
от Англии пушек!
1927
Коминтерн
Они войдут,
они вольются –
батрак и раб –
в тебя,
грядущих революций
всемирный штаб.
Они войдут,
преображая
твердыни дней,
и станет им
земля чужая –
землей своей.
Она взлетит
волной широкой –
ветров гроза,
метнув
песочницу Марокко
врагу в глаза.
Они восстанут
в гулах гонга,
под вой зверей
из зарослей
глухого Конго,
подняв свирель.
Жарой тропической
пылая,
под свист и смех,
они взовьют тебя,
Малайя,
над злобой тех,
с кем
им и стоит только драться,
вконец сразив,
с единственно чужой нам
расой –
буржуазий!
Тугих бичей
над нашей шкурой
рокочет град,
но их низложит
диктатурой
пролетариат.
Они еще
темны и глухи
к земным цветам,
но по рядам
летают слухи,
что где-то там –
в стране далекой
и холодной,
в стране снегов –
готовит гром
народ свободный
на их врагов.
Идут,
сгибая спины мерно,
и ноги в кровь,
но знают:
имя Коминтерна –
их общий кров.
Они войдут,
они вольются –
батрак и раб –
в тебя,
грядущих революций
всемирный штаб.
Они дойдут,
преображая
твердыню дней,
и станет им
земля чужая
землей своей!
1930
Воздушный марш
Крыл полированных
сверк:
наши аэро –
вверх,
наши аэро –
новая эра,
наши аэро –
вверх!
Сердце безмолвью –
Дай,
чтоб загудела
даль,
чтоб загудела
даль без предела,
летчик –
в небе тай!
Рокот
широких стай,
сталью
вверху блистай!
Нашим пилотам
плыть над болотом,
оздоровляя
край.
Если густа
саранча,
враз с саранчой
кончай.
Неурожаем
край угрожаем –
край
из беды выручай!
Если ж
сомкнут враги
над головой
круги,
рокотом гнева
справа и слева
край
от врага стереги!
Злая угроза,
сгинь,
неба
заселим синь!
Вражьи пилоты,
в наших широтах
нет ни рабов,
ни рабынь.
Крыл полированных
сверк
чтобы наш день
не смерк!
Наши аэро –
воля и вера,
плавно и ровно
вверх!