1930
«Динамо»
Англия –
страна спорта,
Англия –
страна машин,
Англия –
страна гордых
и закаленных
мужчин.
Таких гордых,
таких закаленных,
что кажут кулак –
еще из пеленок.
Выдвинет челюсть,
сожмет кулачонок
и не боится
ни красных, ни черных.
Едва в рубашонку
ребенок облекся, –
уже готов
для футбола и бокса.
Растет, упражняясь,
упрямый и ловкий,
в ежеутренней
тренировке.
Разведет себе в стороны
плечи,
выжмет гирю –
и крыть его нечем.
Видя мощный
груди размах,
каждый
в страхе
поник и размяк.
Встал сагиб,
откушав свой пбридж, –
не затронешь его,
не заспоришь!
Нет на памяти случая –
кем бишь
был побит
Оксфорд или Кембридж?
Крепче стали,
свежей, чем пион,
за чемпионом
встает чемпион.
Тут уж стой –
да вернее лишь целься
в черномазую
челюсть Уэльса.
Тут сомкнись лишь
пышной гирляндой –
и владычествуй
над Ирландией.
Жми –
и будет чувствовать индус
общей
воли и мускулов
синтез.
И в ином
успокоятся лоне
тени
гнущих спину колоний…
И вдруг –
оскорбительнейшим пятном
возник для них
манеж на Цветном!
Спортом,
что был припасен
про богатых,
овладел
рабочий простой.
Вот где
подлинный центр пропаганды
вот где
злостный ее отстой.
Машет
выгнутыми тенями
гимнастический зал
«Динамо».
Крепость тел
и упругость линий,
разрезая воздух
свежо,
грохоча пружиной
трамплиньей,
раз за разом
взвивает прыжок.
Джентльмены ли это
в трусиках,
выгибаясь,
на кольцах крутятся?
Представители ль
высшей расы
фехтованьем
звенят о кирасы?
Для чего им,
скажите,
учиться
боксу,
выпаду,
джиу-джитсу?
Англия, Англия,
как ты терпишь
этих
безбожников и мерзавцев?
Ведь забьют
и Оксфорд и Кембридж,
если
придется им состязаться!
Разве твое сердце
не захолонет,
если
из-под снежного наста,
из –
возможных –
твоих колоний
поднимаются
торсы гимнастов?!
Разве можно
терпеть безмолвно,
лишь улыбкой
небрежной щелясь,
если
бьют большевистские волны
под тренированную
челюсть?
Ноту скорее!
Да что там ноту!
Роту живее!
За ротой роту!
Кончись,
молчанье бессильной яри,
толпы,
от лязга оружья
редей!
Он обнаружен
на бывшем бульваре –
центр пропаганды.
здоровых людей.
Зная
мускулов их богатство,
отвечаем им
не без робости:
«Где уж нашим
с вами тягаться –
курса нет у нас
твердолобости.
Быть здоровым –
привычка наглая
и подрывающая
престиж,
но все-таки,
может быть,
ты нам простишь,
Англия –
страна спорта,
Англия –
страна машин,
Англия –
страна гордых
и вытренированных
мужчин!»
1929
Стой, товарищ, держись, не свались, на пьяных ногах не войдешь в социализм!
1
Глянь – пьяница:
в руке скляница,
слюна вожжой
с губы тянется.
Как свекла,
нос румянится,
фонарям-столбам
привык кланяться.
Того и жди –
в лужу грянется,
бревном на пути
останется!
2
От этих
бревен
наш путь
не ровен.
Развалились
на пути –
ни проехать,
ни пройти.
Неужели ж
этот бред
не прикончим
в Октябре?!
Пьяны оба
по горлышко,
идут с Петром
Егорушка.
Один рваненький,
другой голенький,
и оба-два –
алкоголики!
Обходишь их
с опаскою
кураж-гульбу
кабацкую:
«Не лезь ко мне
с кормёжкою,
греми за мной
гармошкою!
На кой она мне,
жизнь трезвая,
я, может, ею
брезгую!
Могу упасть,
свалиться я,
держи меня,
милиция!
Повалимся –
опять встаем,
и льем,
и пьем,
и в донце бьем».
Пьяны оба
по горлышко,
идут с Петром
Егорушка.
Один рваненький,
другой голенький,
и оба-два –
алкоголики!