Быстролетные ласточки
В синеве, как ладьи.
Друг! Любуйся и радуйся,
Удивляйся, гляди!
* * *
Кто тебя, береза, бил?
Кто оставил эти шрамы?
Я тебя всю жизнь любил,
Хоть разок ко мне пришла бы.
Вот дорога, вот тропа,
Приходи, ну, сделай милость,
Что же ты, совсем слепа,
Коль с дороги сразу сбилась?!
Не туда! Держи левей,
Вот теперь идешь как надо.
Я пленен красой твоей,
Ты любовь моя и Лада.
Заходи в мой новый дом,
Заходи в мои покои,
Я попотчую чайком,
Что-нибудь найдем, покормим!
На стене блестит смола,
В каплю светлую сгустилась.
Ты, березонька, смела,
Если в доме в пляс пустилась
Под мою гармонь-зарю
Я спою тебе страданья,
Душу, сердце подарю
В память нашего свиданья.
Груздь
В поганкиных палатах леса
Ютится гриб с названьем — груздь.
Еще до нашего прогресса
Гриб этот полюбила Русь.
Как он хрустел, когда жевали
Его за трапезой в избе.
И капиталы наживали
Кой-кто на хрусте и грибе.
Груздей все меньше. Исчезают,
Не мудрено перевестись.
Вот этим летом я не знаю,
Груздем смогу ли запастись?
О чем стихи? Да о грибах ли?
Об испытаниях судьбы.
Боюсь, чтоб люди не зачахли
От окружающей среды!
* * *
Останься, радуга, над полем,
Очарование продли
И этим что-нибудь такое
Во мне хорошее роди!
Дай вволю мне налюбоваться,
Запомнить всю твою красу.
Не хочешь ты повиноваться
И пропадаешь вдруг в лесу.
Хожу, ищу твои каменья,
Твой аметист, твой изумруд,
Твое цветное оперенье,
Но вижу, что напрасный труд.
— Что потерял? — смеются люди. —
Что собираешь в узелок?
— Помешан я на изумруде,
Что кинул мне Илья-пророк.
Все пальцем тычут на поэта
И прячут камешек в пращу.
И никому не надо это,
Что я о радуге грущу!
Ткачи
Люди, что нас одевают
В шерсть, и в сукно, и в шелка,
Целыми днями бывают
Возле машин и станка.
Это ткачи и ткачихи,
Это пролетариат,
Труд для них верный учитель,
Возрастом он староват.
Опытом он не моложе
И существует давно,
Ткет и брезент и рогожи,
Штапель и шелк-полотно.
Тянутся тонкие нити,
И возникает сатин.
Вот он! Красавец! Взгляните,
Марки его высоки.
Ткут и Калинин, и Вязники,
Кинешма, и Кострома,
Ситцы, как светлые праздники,
Просятся в наши дома.
Кузнец
Его наковальня — рабочее место.
Приблизишься — жаром тебя обдает.
Кузнец — это старый подручный Гефеста,
Весь день он у жаркого горна кует.
Удар! И железо податливо гнется.
Удар! И подкова в горячих клещах.
А мастер счастливо, устало смеется
И что-то уж новое держит в руках.
Все мысли его у горячего горна,
Все силы его — что-то сделать, сковать.
Глядит на огонь он задумчиво, гордо,
Углем бы его в этот миг рисовать!
Прожжен его фартук, а ворот расстегнут,
А мускулы ходят его ходуном.
Да, жизнь нелегка, но умелец не согнут,
Хоть он поседел, но силенка при нем.
Удар! И расплющена гайка в лепешку.
Удар! И готово большое кольцо.
Удар! И смеется: — Живем понемножку! —
И пламя багровое рвется в лицо!