Все привезу! Когда любишь, то жалуешь
Хлебом и рыбой, стихами, мехами,
Золотом, всеми дарами державными,
Всеми жар-птицами, всем полыханьем!
* * *
Мои стихи, как белые снега,
Закрыли стол и вдаль распространились.
А я хочу, чтобы они всегда
В твоей душе, любимая, хранились.
А кто мои стихи? Да это я!
Твой добрый друг, твой соловей певучий,
Твой обнаженный пламень бытия,
Твой Святогор, твой Муромец могучий.
Закину сошку за ракитов куст,
Уйду к тебе, и в поле будет пусто.
И выпью из твоих целебных уст
Целительной росы большого чувства.
Любимая! Какой простор в груди!
Ты мне дала его — спасибо, Лада!
Любовью, лаской вдаль меня веди,
Ты у меня одна, а больше мне не надо!
* * *
Я тебя не хочу обижать,
Луч мой, ласка моя и ручей мой.
Легче смерть мне свою увидать,
Чем однажды твое огорченье.
Ты сказала, что я укорил.
Боже мой! Я неправильно понят.
Я тебе все свое подарил.
Все во мне от влюбленности стонет.
Ну, а сердце — ты знаешь сама,
Колотушкой частит деревянной!..
Помоги, помоги мне, зима,
Чуть остыть для любви постоянной!
* * *
Дорогая, попроси меня,
Чтобы я безотлагательно
Свез тебя в леса лосиные!
— Дорогой мой, обязательно!
А в глазах живет печалинка,
Очи тихой грустью ранены.
— Мы который раз встречаемся?
— Знают это звезды на небе!
Знают рощи подмосковные,
Знают Химки и Коломенское,
Знают близкие знакомые
И дома, где мы хоронимся.
Милая! Я верен клятвенно
Твоему ручью стозвонному,
Так подымем нашу братину
Зелена вина любовного!
* * *
Многошумно, многолиственно,
Многорадостно в лесу.
Я влюбленно и воинственно
На руках тебя несу!
Многозвучно, многолучно,
Многощебетно вокруг,
Я тебя, мой луч, мой лучший,
Нет! Не выпущу из рук!
* * *
Снег на снег, дождь на дождь —
все повторно,
Все на свете не ново для нас.
В мякоть добрую падают верна,
Это тоже случалось не раз.
Сколько раз на земле повторялись
Поцелуи, улыбки, цветы…
Как я счастлив, что не потерялась
В человечестве именно ты!
Старые бани
Старые бани по-черному топятся
В старой деревне, в березовом шуме,
Так вот и ждешь, что пройдет протопопица,
Скажет: — Подай мне воды, Аввакуме!
Скажет: — Крапивки бы, что ли, пожаловал,
Тело пожечь, постонать телесами…—
Выйдет из бани, большая, державная,
Бедра — жаровней, спина — полосами.
— Эй, Авакумушка, дай-ка холодненькой,
Пар одолел, мне бы охолонуться,
Да не гляди, не пугай меня, родненький,
Совесть берет, даже страх оглянуться!
А протопоп — ох, хитрюга и бестия!
В щелку заглянет очами сверкучими.
— Матушка! Полно стыдиться-то, вместе мы,
Мы для себя, как два солнца за тучами.
Ты уж дозволь мне холстину-простину
Тихо надеть на покатое плечико.
— Ладно уж, ладно, не видишь — я стыну,
Побереги-ка для ночи словечико!
Звезды в соломенной крыше как голуби,
Только что нет воркования нежного.
Жжет Аввакум свое сердце глаголами,
Веру отстаивает пуще прежнего.