Ты, юный друг мой, чист,
И смел, и бескорыстен,
И потому артист
Своих и общих истин.
Не бойся, говори,
Ты в помыслах не грязен,
Пускай в словах твоих
Смеется Стенька Разин.
Храни родную Русь
В узорах и напевах.
Иди вперед. Не трусь
Ни правых и ни левых!
В бане Академгородка
Доктору наук Г. Поспелову
Бревенчатая чудо-баня.
За окнами апрель хмельной.
Сшибаются большими лбами
Ученые и пар в парной.
И ходит веник, ходит веник,
И ходит веник по рядам.
Седой профессор с четверенек
Доцента просит: «Ну, поддай!»
И в раскаленном чреве печи,
Где своды каменно-тверды,
Сильней шрапнели и картечи
Стреляет каждый грамм воды.
Большая спугнутая птица
Бьет крыльями по косякам.
Ей тесно здесь, ей не сидится,
Ей надо в небо, к облакам.
Ее встречают охом, вздохом
И дружным взмахом сильных рук.
Блаженствует знакомый доктор
Геологических наук.
«Ах, пар! Ах, парень! Ах, простуда!
Потеха смердов и царей!
Скажи, простуда, ты откуда?» —
«С Урала!» — «Уходи скорей!»
Блаженствуют два кандидата,
Два химика — Иван и Петр.
Как неотвязная цитата,
Лист к банным братьям пристает.
Языческое ликованье
И поклонение воде!
А за окошком воркованье
Весны — и снегу нет нигде!
Запевка поэмы
Вот они, родники,
Из земли пробиваются,
И журчат, и журчат…
Вот они, женихи,
Своего добиваются
И увозят девчат.
На Камчатку, на Мурман,
На шахты донецкие,
В круг шахтеров-друзей.
Там курганы маячат
В степи молодецкие,
Как шеломы князей.
Там составы тяжелые
Давят на рельсы и требуют:
— Дай дорогу углю! —
Там плывет недоступным,
Непойманным лебедем
Вечно юное слово «люблю».
Там в глубинах смеются
Чумазые парубки:
— Жми, ребята, на угль! —
Там садится, как голубь
Доверчивый, на руки
Заработанный рубль.
А на нем жмется серп
К пролетарскому молоту:
— Ты меня не гони! —
В дно жестоких сражений
И тяжкого голода
Подружились они.
Не разъять их,
Как синего цвета небесного,
Как живой водопад.
Как огонь над могилой
Того неизвестного,
Что спасал Волгоград.
* * *
Жить — не просто плыть куда придется,
Жить — бороться, противостоять,
Жить — по-деревенски из колодца
Питьевую воду доставать.
Каждый день пахать все то же поле,
Сеять и растить все ту же рожь,
Бить себя безжалостно до боли,
Спрашивать: — А так ли ты живешь?
Жить не на долги и не на ренту,
Не на старый свой авторитет,
Жить, чтоб резать ножницами ленту
Пройденных, ушедших в Лету лет.
* * *
Ты начинаешь меня волновать
Невыносимою ясностью взгляда.
Мне бы хотелось тебя миновать —
Может, и надо, а может, не надо!
Над ежедневной случайностью встреч,
Над суетою сует населенья
Слишком порывист бросок твоих плеч,
Слишком щека горяча от волненья.
Слишком доверчивы губы твои,
Слишком небрежно измяты перчатки,
Слишком призывен твой выкрик: — Лови! —
Слишком активен твой мяч на площадке.
Март начинается. Тают снега.
Травка из луночки свежей взглянула.
О, неужели я снова слуга,
Старый сверхсрочник седого Амура?!