Художник ты! Чего еще добавить?
И так уж мир устал от лишних фраз.
От бога мы, и нам не подобает
Ни в камне, ни в строке солгать хоть раз!
* * *
И зрячие бывают слепы,
Хотя глядят из-под ресниц.
И глухо запирают в склепы
Живую жизнь и пенье птиц.
И зрячие порой не видят
На расстоянье трех шагов
И лютой злобой ненавидят
Воображаемых врагов!
Жалка такая близорукость,
Жалка такая слепота.
Она трагична, как безрукость,
В ней гнезда вьет недоброта.
Крылатый ветер
Ветер выпал из гнезда —
Не разбился.
Он летать, как птенец,
Научился.
Глянь, у ветра крыло
За спиною,
Полетел, полетел
Над страною.
Стукнул ветер в окно
Под Тамбовом,
Стал тотчас пареньком
Чернобровым.
Вышла девушка-свет
На крылечко,
Застучало у ветра
Сердечко.
Целовал тамбовчанку
Он крепко.
Так увлекся,
Что съехала кепка.
Тут девчонка его
Устыдила:
— Ветром, что ли, б тебя
Остудило!
Ветер скромно теперь
Целовался.
Что он ветер —
Никак не признался.
Со свиданья вернулся
Довольный,
Гулеван, атаман,
Ветер вольный.
В камышах
На кулиге озерной
Задремал озорник
Беспризорный.
Зубр
Это было, было в Беловеже,
По кустам уже стелилась темь.
Спросите меня: «Точнее, где же?»
А точней — в квадрате «27».
В сумерках лесных он показался,
Привиденьем древности возник.
Посмотреть — ни силы, ни азарта,
Нем и неподвижен, как ледник.
На губе зеленая травинка
Шевелилась — зубр стоял и ел.
Глухомань, таежная тайнинка
Стерегла его лесной удел.
Призраком неслышным пробирался
Зубр среди кустов, травы и звезд.
Зверобой-травою пробавлялся,
Как аскет, блюдя монаший пост.
Лось лесину где-то громко выгнул,
С треском, с шумом поднял на рога.
Зубр мгновенно в чащу леса прыгнул
И пошел в атаку на врага.
Двигался быстрее самолета,
Обгоняя лис и легких птиц,
Расступалось в панике болото,
Молодой березник падал ниц.
В крошку превращался хрупкий хворост,
А зверье шарахалось кругом.
Кто бы предсказал такую скорость
В существе уже немолодом.
Зубр потом лежал три дня, три ночи
Неподвижней камня валуна.
И в его слезящиеся очи
То глядело солнце, то луна.
Силы набирался меланхолик,
Спрятавшись в завалах за стожком…
На меня такое же находит,
Если я сто верст пройду пешком!
Дождь-дождина
Теплый, ласковый,
летний дождина
Зашумел в огурцах на гряде.
Словно зеркало,
светит ложбина,
И трава по колено в воде.
Дождь,
как добрый детина,
смеялся,
Как Есенин, он был даровит.
От него под березой поднялся
Замечательный гриб боровик.
Он скакал удалее джигита,
Попадал по стеклу, по губам.
Даже хвастал:
— А нынче дожди-то
Ох как ценят и Дон и Кубань!
Распустил он свое соцветье
Над поселком в пятьсот домов,
И двадцатое наше столетье
Стало ярче на семь тонов.
Расстегнула купчиха-капуста
Туго-белые кочаны,
Ей не стыдно, что кони пасутся
И подсматривают пацаны!