Один человек, который лет двадцать тому назад оказал мне значительные услуги и которого я с тех пор не видел, во время этих передряг отыскал меня; в то время я вместе с Руперто был в Тубаке, занимаясь продажей леопардовых шкур. Этот-то человек и рассказал мне все то, что я передал вам, прибавив, что он близкий родственник девушки, напомнил мне о своей услуге, короче говоря, так растрогал меня, что я дал слово помочь ему отомстить его врагу. Через два дня после того мы напали на след: для человека, привыкшего отыскивать следы краснокожих, было детской забавой идти по следам мексиканцев, и скоро я подвел его почти к самому каравану дона Мигеля Ортеги.
— Но ведь похитителя звали дон Торрибио Карвахал!
— Но разве он не мог переменить свое имя?
— Зачем же это делать в пустыне?
— Чтобы избежать преследования.
— Родные, однако, принимали большое участие в этом преследовании?
— Дон Хосе назвался дядей этой девушки, которую он любил, как отец.
— Но она умерла, кажется, если не ошибаюсь, ты сам это сказал.
Вольная Пуля почесал себе ухо.
— Вот в этом-то вопрос и запутывается, — сказал он, — кажется, она не умерла, а преспокойно живет.
— Гм! — воскликнул Верный Прицел. — Так она не умерла! Значит, дядя знал об этом, и по его согласию бедное создание было заживо похоронено! Если все это так, то тут кроется какой-то гнусный замысел.
— Да, должен признаться, что и я боюсь того же! — неуверенно промолвил старик. — Однако этот человек оказал мне важную услугу, а я не имею доказательств, подтверждающих мои подозрения.
Верный Прицел поднялся на ноги и встал против охотника.
— Вольная Пуля, — сказал он ему серьезно, — мы с тобой соотечественники, любим друг друга, как братья, не раз приходилось нам вместе спать под открытым небом прерий; мы делили вместе и радости и горе, спасали друг друга от смерти то в борьбе с хищными зверями, то в сражении с индейцами, не правда ли?
— Правда, Верный Прицел, правда, и тот, кто не подтвердил бы этого, бессовестно солгал бы! — ответил в волнении охотник.
— Друг мой, брат мой, величайшее преступление совершилось или готово совершиться! Будем осторожны, станем наблюдать как можно тщательнее. Кто знает, может быть, Провидение избрало нас для разоблачения виновных и для торжества невинных! Этот дон Хосе, как ты мне сказал, желает, чтобы и я присоединился к вам. Хорошо, я согласен. Ты, Руперто и я вместе отправимся к броду Рубио — и верь мне, друг, так как я предупрежден теперь, то кто бы ни был виновный, я его найду!
— Я очень рад этому, — наивно ответил охотник. — Признаюсь, что меня тяготило мое положение. Я — простой охотник, ничего не понимаю в этих городских мерзостях.
— Ты честный человек, с прямой душой, без лукавства… Но время идет, и теперь, когда мы обо всем договорились и поняли друг друга, думаю, что хорошо сделаем, если отправимся в путь.
— Я пойду, когда ты хочешь.
— Еще минуту. Можешь ли ты некоторое время обойтись без Руперто?
— Легко могу.
— А в чем дело? — спросил тот.
— Хочу просить тебя оказать мне одну услугу.
— Говори, Верный Прицел, я готов.
— Никто не может предвидеть будущего; может быть, через несколько дней нам понадобятся союзники, на которых мы могли бы рассчитывать. Вождь, здесь присутствующий, даст нам союзников, когда мы их у него попросим. Иди с ним в его селение, оставь его там и возвращайся по нашим следам; будь в отдалении от нас, но только в таком месте, чтобы мы знали, где именно, и в случае нужды могли бы найти тебя.
— Я понял, — сказал, вставая, охотник, — будьте спокойны.
Тогда Верный Прицел обратился к Летучему Орлу и объяснил ему, чего ждет от него.
— Брат мой спас Дикую Розу, — ответил вождь с достоинством. — Летучий Орел — старший вождь, его двести воинов пойдут на войну по первому знаку моего отца. Ко-манчи храбры, слова, вылетающие из их груди, идут прямо от сердца.