Тогда Верный Прицел положил возле него заряженный пистолет и, сняв шляпу, сказал:
— Дон Эстебан де Реаль дель Монте, люди приговорили вас. Просите у Бога пощады, вам остается надежда только на Него.
Потом охотники и мексиканцы сели на коней, погасили факелы и скрылись в темноте, как легион черных привидений.
Осужденный остался один во мраке.
Вытянув шею, вытаращив глаза, навострив слух, он вглядывался в темноту и слушал.
Чего он ждал? На что надеялся? Он и сам бы не мог ответить на это, но так уж создан человек.
Наконец стих последний шум удалявшихся людей. Дон Эстебан схватил лежавший рядом с ним пистолет и приложил к виску холодное дуло, в последний раз прошептав имена своих детей…
Глава XXI
ВОЛЬНАЯ ПУЛЯ
Вольная Пуля, как мы уже сказали, с помощью двоих слуг увел прочь дона Мариано, находившегося в полубесчувственном состоянии, желая отправить его в лагерь мексиканцев, чтобы избавить тем самым от вида жестокой казни его брата. Движение и ночной воздух быстро возвратили дворянина к жизни. Открыв глаза, он прежде всего спросил о брате. Никто ему не ответил, а напротив, его повезли еще быстрее.
— Остановитесь! — крикнул тогда дон Мариано, вскочив и удержав за узду коня своего проводника. — Остановитесь, я так хочу!
— В состоянии ли вы будете ехать сами? — спросил его Вольная Пуля.
— Да, — ответил он.
— Тогда вам подадут вашего коня, но только с условием: вы должны следовать за нами.
— Разве я ваш пленник?
— Нет, нисколько. Мы действуем для вашей же пользы. Обвинив вашего брата, мы не хотели, чтобы вы присутствовали при его казни.
— Разве он уже умер? — вздрогнув, спросил дон Мариано глухим голосом. — Вы его убили?
— Нет, — неохотно ответил Вольная Пуля, — он сам себя убьет.
— О! Как это ужасно! Ради Бога, расскажите мне обо всем подробно — я предпочитаю правду, как она ни ужасна, этому мучительному неведению.
— К чему передавать вам это? Не лучше ли для вас не знать подробностей?
— Хорошо, — ответил дон Мариано решительно, — я знаю, что мне следует сделать. Если в минуту гнева и бессмысленной ненависти я даже забыл связь, скрепляющую меня с этим несчастным, то теперь я вижу и понимаю весь ужас моего поступка и заглажу зло, сделанное мной. Я не буду братоубийцей!
Вольная Пуля крепко сжал его руку, наклонился к его уху и тихо сказал, пристально глядя ему в глаза:
— Тише! Вместо того чтобы его спасти, вы его погубите. Не вы должны это сделать; лучше предоставьте это дело другим.
Дон Мариано безуспешно старался прочитать в глазах охотника его замыслы; ослабив поводья, он задумчиво поехал дальше. Подъехав к броду Рубио, они остановились на берегу реки.
— Отправляйтесь же в лагерь, — сказал Вольная Пуля, — напрасно стал бы я провожать вас дальше. Я поеду к мексиканцам, — добавил он, выразительно взглянув на дона Мариано. — Спокойно продолжайте свой путь, в лагерь вы въедете несколькими минутами раньше меня.
— Так вы возвращаетесь? — спросил дон Мариано.
— Да, — ответил Вольная Пуля. — До скорого свидания! Дон Мариано с чувством пожал его руку и поехал через реку; слуги следовали за ним.
Вольная Пуля повернул коня и вернулся в девственный лес. Охотник был сильно озабочен; доехав до чащи кустов, он остановился и огляделся пытливо и подозрительно. Глубочайшее молчание и спокойствие царили вокруг.
— Так надо! — прошептал охотник. — Не поступить так было бы преступлением, подлостью! Куда ни шло! Бог нас рассудит!
Оглядевшись еще раз, он сошел с коня, распустил узду, чтобы конь мог свободно жевать траву, вскинул ружье на плечо и осторожно углубился в кусты.
Вдруг он остановился, прислушался и присел, совершенно скрытый густыми листьями. Вдали раздался конский топот. Мало-помалу он стал явственнее, наконец появилась толпа всадников. Это были мексиканцы и охотники, возвращавшиеся в лагерь.
Верный Прицел тихо разговаривал с доном Мигелем, которого несли на носилках мексиканцы, так как он не мог еще держаться на коне. Весь отряд медленно продвигался к броду Рубио.
Вольная Пуля дал им проехать, ничем не выдав своего присутствия. Напрасно искал он среди уезжавших Летучего Орла и Дикую Розу: краснокожих в толпе не было. Их отсутствие не понравилось охотнику; однако через минуту черты его прояснились, и он пожал плечами с беспечностью людей, принявших окончательное решение.