Выбрать главу

Елизавета Константиновна Сахарова и баронесса опять готовятся стать матерями.

Моя пьеса уже пущена в обращение. На этой неделе (после 8-го) она пойдет в Саратове с Андреевым-Бурлаком* в одной из главных ролей.

Всем поклон, а Алексею Сергеевичу, Василисе и Сереже объявляю строжайший выговор за дурное поведение.

Поправки в «Ларьке» произведены мною еще в прошлом году*, когда переписывалась с него копия. За давностью лет Вы простите мне их, тем более что они не обязательны и сделаны не чернилами…

Насчет того, что моя глупая пьеса ждет Вашего суда (для Вас поездка в Москву и моя пьеса — мировой съезд), я уже писал Вам*. Пожелав Вам и всем Вашим благ земных, пребываю лицемерным и иезуитоподобным

А. Чехов.

Рукой Н. П. Чехова:

Кланяюсь Марье Владимировне и прошу показать Алексею Сергеевичу (которому тоже кланяюсь) сии след<ующие> строчки.

1) 2 календаря, Гатцука и стенной, куплены.

2) Печати для пакетов на днях будут готовы.

3) Бинокль г. Боту послан.

Н. Чехов.

(обратно)

Сысоевой Е. А., 7 ноября 1887

331. Е. А. СЫСОЕВОЙ*

7 ноября 1887 г. Москва.

7/XI. Москва, Кудринская Садовая, д. Корнеева.

Милостивая государыня!

Вчера я получил через редакцию «Нового времени» Ваше любезное письмо. Очень сожалею, что расстояние лишает меня возможности воспользоваться Вашим приглашением — зайти к Вам и лично поблагодарить Вас за те лестные выражения, из которых состоит Ваше письмо.

На вторую часть Вашего приглашения — работать в «Роднике» — я спешу ответить согласием*, хотя тут же должен откровенно сознаться, что я едва ли сумею исполнить Ваше желание: во-первых, я никогда еще не писал рассказов для детей, и, во-вторых, я вовсе не знаком с программой и целями «Родника», хотя и слышал о нем от взрослых и детей много хорошего… Я рад поработать для детей; в свободный час попробую себя на новой специальности. Думаю, что это случится в самом скором времени после того, как покороче познакомлюсь с Вашим журналом.

С почтением имею честь быть

А. Чехов.

(обратно)

Киселеву А. С., 10 ноября 1887

332. А. С. КИСЕЛЕВУ*

10 ноября 1887 г. Москва.

10-го ноября.

Ваше Высокородие! Сим довожу до Вашего сведения, что моя пьеса пойдет в четверг 19 ноября, каковое число прошу Вас зарубить на носу Лилиши с тем, чтобы Лилиша показывала Вам свой нос ежеминутно. Ждем. Если не приедете, то я поднесу Вам в газетах такую пилюлю, так осрамлю Вас, что в Америку сбежите. Уважительными причинами неявки могут быть: а) дизентерия, b) выход рек из берегов, с) внезапное банкротство, d) народные волнения, е) светопреставление и f) приезд в Бабкино шаха персидского. Других причин не признаю. Слышите ли?

Но иногда невозможное бывает возможным. Если, чего боже сохрани, Вас остановит одна из названных причин, то немедленно, тотчас же по усмотрении оной причины, дайте мне знать. Мне необходимо знать, приедете Вы или же нет.

Зная Ваши зверские чувства и возмутительный характер, зная Вас как гонителя наук и искусств, я готов даже для умилостивления Вашей особы нанять двух девиц во вкусе Сиру и послать их в Бабкино умилостивлять Вас. Подействовав на Вашу чувственность, они, быть может, тронули бы и Ваше жестокое сердце.

Одна у меня надежда — на Марию Владимировну. Попросите ее, чтобы она убедила Вас, что не ехать в Москву нельзя. Если Вас и Марию Владимировну не интересует провал моей злосчастной пьесы, то приезжайте вместе за шляпой, к<ото>рая будет готова к 19 ноября.

Клянусь я первым днем творенья*, что если Мария Владимировна не приедет, то я, во-первых, не отдам ее рассказа в «Родник»* и, во-вторых, всю мою жизнь буду ратоборствовать против детских журналов. Dixi*[16].

Погода у нас в Москве плевая. В Бабкине, думаю, не лучше.

Уже 5-й день у нас живет афонский монах о. Филарет*.

Получили ли Вы мое большое письмо с «Ларькой»? Я послал его на имя Марии Владимировны. Оно тяжелое, а посему боюсь, чтобы оно не затерялось.

Василисе и Сереже объявляю строжайший выговор. Марии Владимировне и Елизавете Александровне поклоны. Тышечка еще не приехала. Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

(обратно)

Чехову Ал. П., 10 ноября 1887

333. Ал. П. ЧЕХОВУ*

10 ноября 1887 г. Москва.

Гуськов! Ты ропщешь, что я ничего не прописываю твоим цуцыкам от поноса. Поносы разные бывают, и лечить их per distantiam[17] трудно. Одно могу прописать: надлежащее питание…