· · ·
· · ·
сцена
А Вы хотите во 2-м действии переставить ее так:
5) Конец I действия у Вас ходулен. Нельзя так оканчивать… В интересах 2-го действия Вы должны кончить примирением партий. Ведь во II действии Тигров играет тень Гамлета!
6) Кстати: роль Тигрова для Градова.
7) Судя по Вашему конспекту, Вы будете далеко не коротки. Не забывайте, что половина времени уйдет у актеров на беготню.
8) Я боюсь, что надоел Вам и что Вы браните меня свиньею в ермолке… Но утешаюсь мыслию, что возня с водевилем полезна для Вас: набьете руку.
9) После пьесы я так утомился, что потерял способность здраво мыслить и дельно говорить*. Не взыщите.
Моя пьеса поехала в Питер. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
(обратно)Чеховой М. П., 30 ноября 1887
341. М. П. ЧЕХОВОЙ*
30 ноября 1887 г. Петербург.
30 ноября.
Милостивая государыня Мария Павловна!
Посылаю вексель на сто рублей. Из ста выдайте Мише за пианино десять. В лавочку, если хотите, можете вместо сорока отдать тридцать. Через неделю еще вышлю.
Живу у Александра*. Анна Ивановна больна (бугорчатка). Грязно, воняет и проч. Душно. Подробное письмо напишу завтра или послезавтра.
Александр не унывает.
Кланяюсь всем.
А. Чехов.
(обратно)Давыдову В. Н., 1 декабря 1887
342. В. Н. ДАВЫДОВУ*
1 декабря 1887 г. Петербург.
1-го декабря. Петербург.
Уважаемый Владимир Николаевич!
Когда я пишу Вам это письмо, моя пьеса ходит по рукам и читается. Сверх ожидания (ехал я в Питер напуганный и ожидал мало хорошего), она в общем производит здесь очень недурное впечатление. Суворин, принявший самое живое, нервное участие в моем детище, по целым часам держит меня у себя и трактует об «Иванове». Прочие тоже. Разговоров немного меньше, чем в Москве, но все-таки достаточно для того, чтобы мой «Иванов» надоел мне. Вкратце сообщаю Вам мнение моих судей, которое сводится к следующим пунктам:
1) Пьеса написана небрежно. С внешней стороны она подлежит геенне огненной и синедриону. Язык безукоризнен.
2) Против названия возражений нет*.
3) Вопрос о присутствии в пьесе безнравственного и нагло-циничного элемента возбуждает смех и недоумение.
4) Характеры достаточно рельефны, люди живые, а изображаемая в пьесе жизнь не сочинена. Придирок и недоумений по этому поводу пока еще не слышал, хотя выдерживаю ежедневно подробнейший экзамен.
5) Иванов очерчен достаточно. Ничего не нужно ни убавлять, ни добавлять. Суворин, впрочем, остался при особом мнении: «Я Иванова хорошо понимаю, потому что, кажется, я сам Иванов, но масса, которую каждый автор должен иметь в виду, не поймет его; не мешало бы дать ему монолог».
6) Буренину не нравится, что в первом действии нет завязки — это не по правилам.
7) Самым лучшим и самым необходимым в интересах характеристики Иванова большинством признано то место в IV действии, где Иванов прибегает перед венцом к Саше. Суворин в восторге от этого места.
8) Чувствуется в пьесе некоторая теснота вследствие изобилия действующих лиц; лица изобилуют в ущерб Сарре и Саше, которым отведено недостаточно места и которые поэтому местами бледноваты.
9) Конец пьесы не грешит против правды, но тем не менее составляет «сценическую ложь». Он может удовлетворить зрителя только при одном условии: при исключительно хорошей игре. Мне говорят:
— Если вы поручитесь, что Иванова везде будут играть такие актеры, как Давыдов, то оставляйте этот конец, в противном же случае мы первые ошикаем вас.
Есть еще много пунктов, но трудно их всех уложить в одно письмо. Подробности сообщу при свидании.
Судя по длинной защитительной речи*, помещенной в понедельницком Nомере «Новостей дня», разговоры о моем «Иванове» еще не улеглись в Москве. В Питере о нем тоже говорят, и, таким образом, я рискую сделаться маньяком.
Что касается исполнения моей пьесы в театре Корша, то в питерских редакциях отзываются о нем покойно и тепло: были получены до моего приезда длинные хвалебные отзывы (параллельно были присылаемы моими доброжелателями «корреспонденции», содержащие в себе чёрт знает что…)
Резюме: из искры получился пожар. Из пустяка почему-то выросло странное, малопонятное светопреставление.
Что касается меня, то я поуспокоился на питерских хлебах и чувствую себя совершенно довольным. Вы изображали моего Иванова — в этом заключалось всё мое честолюбие. Спасибо и Вам, и всем артистам. Будьте здоровы и счастливы.