Гостиная, залитая неярким светом, выглядела очень уютно. Когда мы вошли, Луис взяла меня за руку и повела к дивану.
— Я так рада, что вы пришли, лейтенант. — Для пущей выразительности она крепко сжала мою руку. — С тех пор как исчезла Лили, я постоянно ощущаю, что мне здесь кого-то не хватает.
— В качестве замены Лили? — поинтересовался я.
Она вздрогнула и придвинулась ближе, прижавшись ко мне бедром. Ощущение было такое, словно вот-вот сплавятся два раскаленных куска металла.
— Мне очень жаль, что я была такой грубой, — бормотала она. — Вы ведь простите меня, правда? Простите?
— Девушки для того и существуют, чтобы их прощали, — с трудом проговорил я. — Во всяком случае, и для этого тоже.
— Хотите выпить? — предложила она с ослепительной улыбкой. — Сама не пью и все время забываю, что у других людей иные привычки! Там, в баре, есть немного виски.
— Спасибо, — отозвался я. — Я приготовлю.
— Нет, не беспокойтесь! — Она вскочила с дивана так, будто я сказал что-то неприличное. — Позвольте мне сделать это для вас.
Она стремительно пересекла комнату и приготовила мне виски. На обратном пути она сделала крюк и, подойдя к окну, постояла там мгновение, глядя на улицу.
— Вы ждете кого-нибудь еще? — спросил я. — Вам следовало бы предупредить меня, что будут гости.
— Нет. — Она вернулась и вновь села рядом, протянув мне стакан. — Это оттого, что я сильно нервничаю всю неделю. Мне постоянно кажется, что за мной следят.
— Это и правда так?
— Я ни разу никого не видела, — грустно улыбнулась она. — Но я все равно проверяю — на всякий случай.
В стакане, который она принесла, оказалось чистое виски. Я выпил содержимое в три глотка, плотно зажмурив глаза, решив, что было бы неприлично требовать лед и содовую у девушки, которая сама никогда не пьет.
— Тебе надо немного расслабиться, солнышко, — сказал я. — Побереги свои нервы, успокойся.
Луис не торопясь наклонилась ко мне, и я обнял ее за плечи. Глубоко вздохнув, она взяла мою руку и положила себе на грудь.
— Зачем бы я стала тебя звать, милый, на ночь глядя, если бы не хотела расслабиться? — прошептала она.
Голова ее откинулась так, что губы оказались всего в нескольких сантиметрах от моих. Я поцеловал ее и вновь почувствовал прикосновение паяльной лампы. Ее ноготки впились мне в грудь. Через минуту она тихо застонала, затем медленно оторвалась от меня. Мгновение она смотрела мне в лицо блестящими глазами, грудь ее рывками поднималась, натягивая тонкую ткань платья.
— Погоди секунду, — глухим голосом проговорила она. — Нам не нужны наблюдатели!
Луис подбежала к окну и задернула шторы.
— Так лучше, милый! — Она стояла передо мной, медленно покачивая бедрами. — Встань-ка, а?
Я поднялся. Луис подошла совсем близко и, взяв мои руки, поднесла их к вороту своего платья.
— Хорошее платье, мне нравится, — озадаченно сказал я. — И ткань просто великолепная…
— Рви его, руками рви, — хрипло произнесла она. — Сорви его с меня, милый!
— Платье красивое, — засомневался я. — Может, сделаем по старинке и просто расстегнем «молнию»?
— Рви! — Язык плохо ее слушался.
Наш спор мог продолжаться бесконечно долго, но времени для этого совсем не было. Я захватил пальцами ворот платья и рванул. Ткань разошлась сверху почти до самого низа, во всяком случае больше чем до середины. Луис резко дернула плечами, и остатки платья упали к ее ногам. Под ним оказалась белая комбинация, щедро украшенная по низу атласом и тесьмой. Блеск в ее глазах стал ярче.
— Рви! — задыхаясь, выговорила она.
Теперь у меня уже был опыт; две тонкие бретельки на плечах разорвались почти без труда, и комбинация опустилась на пол рядом с платьем. Теперь на Луис остался лишь белый, низко вырезанный бюстгальтер, гармонирующий с маленькими прозрачными трусиками, тоже отделанными атласом и тесьмой.
— Рвать? — с надеждой спросил я.
Должно быть, она забыла сказать мне, что теперь настал ее черед, — руки ее вдруг вцепились в мое лицо, острые ногти сдирали со щек полоски кожи, а сама она начала верещать не своим голосом.
Боже правый! Как же могут визжать женщины — голос ее звучал на одной ноте, где-то на уровне верхнего до, и с такой громкостью, что куда там моей вертушке.
Пока я гадал, что, черт возьми, заставило ее так быстро переменить намерения, входная дверь широко распахнулась и в комнату ввалилась команда полицейских. Первым ко мне подскочил лейтенант Хэммонд.