— Стареете вы, шериф, и становитесь пораженцем, — назидательно произнес я. — Я не уеду из Пайн-Сити — мне финансовые обязательства не позволяют.
— Конечно, эта остроумная беседа доставляет мне массу удовольствия, — устало сказал Брайен, — но рано или поздно нам придется посмотреть в лицо фактам. Наше дело проиграно. Мы попытались прижать Гроссмана и потерпели неудачу. Теперь его ход. И я убежден, что он добьется большего успеха, чем мы.
— Ты хотел устроить поминки, Уилер, — сердито бросил Лейверс. — Ты захватил бутылку?
— Я принес кое-что получше, — ответил я довольно. — Я принес идею.
— Он хочет сказать, — Лейверс повернулся к Брайену, — что пить ваши напитки будет дешевле.
— Я сейчас приготовлю, — бледно улыбнулся Брайен. — Кому чего?
Когда все разобрали свои бокалы, я поднял тост:
— За успех Большого жюри!
— О, перестань, Уилер! — зарычал Лейверс. — Иначе мне придется совершить убийство!
— Я серьезно, — сказал я. — Кому известно о том, что Луис Тил убита?
— На данный момент только нам, — хмуро ответил он. — А завтра утром узнает весь город.
— Вы пока ничего не сообщали газетам? — спросил я Брайена с беспокойством.
— Нет еще.
— Прекрасно, — продолжил я. — А то вы заставили меня минуту поволноваться. Я кое-что поясню вам, шериф. Вы и мистер Брайен лишь с моих слов знаете, что Луис Тил убита. Только мы с Гретой сами видели это, поскольку мы там были.
— Не дури мне голову! — рявкнул Лейверс.
— Мы знаем, что она не могла остаться в живых при такой силе взрыва, — продолжал я. — Но никто больше не знает этого, даже тот, кто подложил бомбу в машину. Его или их не было там в этот момент. Они полагались на случай, надеялись, что механизм сработает в нужный момент — когда Луис Тил будет либо сидеть в машине, либо находиться где-то поблизости от нее. Поэтому знать наверняка, что она погибла, они не могут.
Брайен раздраженно пожал плечами:
— Все верно, но я не вижу в этом никакого проку.
— А прок в том, что все остается по-прежнему, — пояснил я. — И Гроссман предстанет перед Большим жюри без всякой, надежды на победу.
— Как?! — заорал Лейверс.
— Моя идея, — скромно сказал я, — как всякое творение гения, проста. Как колесо, как электричество, как расщепление атома… — Я увидел выражение лица Лейверса и быстро закончил: — Луис Тил не умерла.
— Ты совсем свихнулся? — грубо бросил шериф. — Умом тронулся? Ты только что утверждал, что она погибла!
— И да и нет, — объяснил я. — Просто, не правда ли?
Брайен удивленно-вопросительно смотрел на Лейверса.
— Это, наверное, результат нервного напряжения, — сказал он. — Может быть, отправить его в больницу?
— Лучше в санаторий, — буркнул Лейверс.
— Луис Тил не погибла, — втолковывал я им. — Газетам вы расскажете о бомбе в машине и гибели двух хороших парней. Вы также сообщите, что двое не пострадали, — это мы с Гретой. И еще один человек — Луис Тил — ранен, но не убит. У нее серьезно задета голова и лицо, но она осталась жива — жива, чтобы давать свидетельские показания перед присяжными.
В глазах Лейверса забрезжило понимание.
— Да, именно так, — кивнул я. — Место свидетельницы Луис Тил займет кто-то с забинтованной головой и лицом. Пара медсестер немного постарается, и кто решится утверждать, что это не Луис Тил?
Брайен с ужасом смотрел на меня.
— Но это же не что иное, как преступный сговор с целью обмана! — забухтел он. — Обман Большого жюри — вот что это!
— Не усложняйте, мистер Брайен, — весело сказал я.
— Я никогда на это не пойду, — упрямо проговорил он.
— Конечно, вам легче, вас там не было, — холодно бросил я. — Вы не видели Луис Тил, оживившуюся впервые с тех пор, как была убита ее сестра. Вы не смотрели на нее, спокойно спящую на траве, не слышали потом этого взрыва. Вам даже не нужно было рассматривать своими глазами то, что осталось там от них, — искореженный ботинок, палец с кольцом… — Я слегка подтолкнул к нему Грету. — Когда я все это увидел, у меня просто крыша поехала. Я вообразил, что Грета подложила бомбу в машину. — Я взял ее за подбородок и приподнял ее голову, чтобы видны были свежие синяки на горле. — Я ее чуть не убил, чуть не задушил до смерти, решив, что это она виновата в смерти Луис и двух телохранителей. Настолько это меня потрясло. И до сих пор не отпускает. Но вас, может быть, это мало волнует, мистер Брайен. Вас больше заботит, как бы не запачкать свои ручки, участвуя в «преступном сговоре» ради восстановления справедливости. Вам лучше спасать свою карьеру, которую вы делаете при таком начальнике, как Лидерсон. И пусть Гроссман гуляет, совершив три убийства! Пусть будет все, что угодно, вы умываете руки!