— Два есть, ваше превосходительство, они здесь, внизу.
— Очень хорошо, вы возьмете их с собою. Ведь в деревне у вас войска нет?
— Нет, ваше превосходительство.
— Правда, надо было сохранить наружный вид; но теперь засада бесполезна и требуются другие распоряжения. В числе офицеров у вас должен быть капитан Шимельман.
— Как же, есть, отличный офицер.
— Знаю, — улыбаясь, ответил Дролинг. — Дайте ему двести человек под команду и прикажите войти в деревню через час — необходимо содержать здесь хороший караул.
— Слушаю, ваше превосходительство, все будет исполнено.
— А вы, полковник, соберите все отряды, расставленные по засадам, и, не теряя ни минуты, направьте их к Бельфору, в особенности позаботьтесь о четырех горных единорогах — они вам пригодятся при встрече с вольными стрелками.
— Так вы меня посылаете в погоню за вольными стрелками?
— Менее чем в три часа они будут в ваших руках, если вы сумеете взяться, полковник, и в этот раз уж более не уйдут: они окружены со всех сторон.
— Вы извещены обо всем, ваше превосходительство, просто на диво!
— Да, нам шпионы служат исправно, как я вам говорил. Когда ваше войско выступит, вы, полковник, скачите сюда во весь опор принять от меня последние инструкции. Выпейте стакан шампанского и в путь — нельзя минуты терять, чтобы иметь успех.
— Мы восторжествуем! — вскричал полковник.
— Надеюсь, — ответил генерал с загадочною улыбкой, — за ваше здоровье, полковник. Главное, никому ни слова, даже лучшему другу вашему, это вопрос жизни и смерти.
— Буду нем, ваше превосходительство. — Чокнулись стаканами и выпили.
— Желаю успеха, полковник, я буду ждать вас здесь.
— Я вернусь менее чем в час, ваше превосходительство.
— Тем лучше, быстро надо вести дело. Полковник поклонился и вышел. Спустя минуту он и два офицера его выезжали из деревни на отличных лошадях, которых, по приказанию полковника, тотчас велел привести один из его адъютантов.
Экенфельс не встретил никого, стало быть, ни с кем и не мог обменяться словом.
Генерал и его товарищ, прячась за оконными занавесками, следили беспокойным взором за его движениями, а едва он скрылся из виду за деревней, как они сели, весело потирая руки, и переглянулись насмешливо.
По знаку генерала адъютант его позвал хозяина.
Тот явился моментально.
— Ступай сюда, негодяй! — крикнул Дролинг. — Знаешь ты барона фон Штанбоу, сугубый дуралей?
— Знаю, ваше превосходительство, — ответил бедняга дрожа.
— Чего трясешься-то, баранья голова? Не съем же я такую гадину, как ты! Беги сию секунду к барону фон Штанбоу, свидетельствуй ему мое почтение и проси пожаловать сюда, дескать, желаю переговорить с ним. Понял меня, олух Царя Небесного?
— Понял, ваше превосходительство.
— Так улепетывай, не то бока переломаю. — Бедный трактирщик не ждал исполнения угрозы, он пустился бегом из комнаты и чуть не кубарем скатился с лестницы.
Между тем Врангель взялся за свою громадную трубку, а генерал закурил превосходную сигару.
Через десять минут Штанбоу входил в комнату, занимаемую генералом.
— Вы меня требовали к себе, ваше превосходительство? — сказал барон с почтительным поклоном.
— Да, барон, — дружелюбно ответил Дролинг. — Я желал, если вам это не в тягость, пользоваться несколько минут вашею приятною беседой.
— Много чести, граф.
— Садитесь, пожалуйста. Не прикажете ли стакан шампанского? Оно превосходно.
— Простите, граф, я никогда не пью, — возразил Штанбоу, садясь.
— Что ж это вы диету соблюдаете, уж не больны ли чем?
— Нисколько, граф, просто дело привычки, — улыбаясь, ответил Штанбоу.
— Странно, немец и пить отказывается!
— Сознаюсь в этом, граф, и потому прошу извинения.
— Ну, хоть сигару возьмете, надеюсь? Получил прямо от графа Бисмарка, он никогда других не курит, ручаюсь вам.
— Приму с благодарностью.
Барон взял сигару из сигарочницы, которую подал ему генерал, и закурил ее.
— По желанию вашему, граф, я прислал к вам полковника Экенфельса. Остались ли вы довольны свиданием?
— Вполне. Экенфельс не только отличный офицер, но и человек хорошего общества, он дворянин от головы до пят, в обществе его всегда почерпнешь что-нибудь полезное.
— О! — с улыбкой заметил барон. — Неужели разговор достойного полковника так назидателен? Признаться, этой особенности я за ним не знал.
— Верно, докладываю вам, мы много говорили о вас.