Он чуть прикрыл дверь туалета, оставив узкую щель.
Теперь ему была видна лишь дверь офиса. Что было плохо, так это то, что Гарри оказался вне поля зрения.
Едва только дверь туалета притворилась, Гарри схватил карандаш и написал на листке бумаги: «Ограбление. Гангстер в туалете!»
Дверь офиса распахнулась, и на пороге появился высокий краснолицый полицейский. Он частенько проезжал в это время ночи и заглядывал к Гарри, который угощал его кофе.
— Хэлло, Гарри, — бодро сказал коп. — Не найдется ли чем согреть желудок твоему старому приятелю?
Энсон быстро оглядел тесное помещение туалета и сразу понял, что оказался в ловушке: выбраться через маленькое окошко было невозможно.
В этот момент он услышал слова Гарри:
— Без проблем, Том. Сейчас что-нибудь придумаем.
Коп стащил перчатки, бросил их на стол, уселся и только теперь заметил, что Гарри указывает на листок бумаги.
Он был не очень сообразительный и, нахмурившись, спросил:
— Какого черта? Зачем ты суешь мне эту бумажку? Что там написано?
Услышав эти слова, Энсон сразу сообразил, что сделал Гарри. И в который раз поразился собственному хладнокровию, распахивая дверь туалета.
Гарри побледнел, увидев его. Коп, продолжая хмуриться, прочитал послание, затем медленно повернулся и увидел гангстера в полумаске.
— Руки! — приказал Энсон, направляя револьвер на полицейского.
Маленькие глазки копа расширились от удивления, но он тут же пришел в себя и неторопливо поднялся. Энсону он показался очень грозным человеком.
— К стене! — грозно крикнул Энсон. — Живо! Оба!
Гарри поспешно выполнил приказ, но коп не шевельнулся.
— Как бы не так, сопляк! — сказал он твердым голосом. — Ну-ка дай сюда свою игрушку! Быстро!
Энсон испытал что-то похожее на раздражение. Надо же, этот толстозадый идиот корчит из себя героя. Он видел, как коп протягивает к нему лапу, слышал его слова: «Дай сюда… Быстро!..» Можно было подумать, что он разговаривает с цирковой собачкой.
Энсон не шевельнулся, лишь его палец усилил давление на спусковой крючок. Когда же юп сделал шаг вперед, Энсон понял, что медлить нельзя. Грохот выстрела и отдача револьвера страшно его напугали. Он сделал шаг назад, шумно вздохнув. Краска вдруг сошла с загрубевшего на солнце и ветре лица полицейского, а тумбообразные ноги подкосились, будто кости превратились в желе.
Некоторое время Энсон стоял неподвижно. Платок, которым он скрывал лицо стал мокрым от пота. Он с ужасом смотрел на грузное тело, лежащее у его ног, затем сорвал со стены телефон и запустил его в стену. Окончательно струсивший Гарри так и стоял возле стены, закрыв лицо руками. После этого Энсон выбежал из офиса и помчался луда, где он оставил машину. Деньги тяжелым грузом оттягивали ему карманы.
На следующее утро плотно позавтракав, Энсон прошел в почтовое отделение при отеле и выписал чек на 1045 долларов на имя Джо Дункана. Он вложил чек в конверт с короткой запиской о том, что больше не нуждается в его услугах. Отправив письмо, он подошел к телефону-автомату и набрал номер Мэг.
Ему пришлось немного подождать, прежде чем она ответила, и он сразу уловил недовольство в ее голосе. Было лишь двадцать минут девятого и Энсон догадался, что вытащил ее из постели.
— Я буду у тебя сразу после полудня, — сказал он. — Нужно вернуть игрушку, которую я позаимствовал на время. Надеюсь, ты будешь дома?
— О, это ты, — она по-прежнему была недовольна. — Зачем звонить в такую рань. Ты меня разбудил.
Все еще видя мысленным взором, как коп с грохотом падает к его ногам, Энсон нетерпеливо спросил:
— Так ты будешь дома?
— Да… конечно.
— Я буду около трех.
Он покинул отель и направился в отделение национального банка в Прю Тауне. Там он внес наличными тысячу долларов и попросил клерка, чтобы тот отправил эти деньги в отделение Национального банка в Бренте.
Ему нужно было сделать пять визитов. Он выписал страховой полис на тысячу долларов одному фермеру. Еще двух кандидатов ему так и не удалось убедить в том, что им следует застраховаться именно в «Национальной страховой компании». Обедать он вернулся в Прю Таун. В ожидании заказа, он просмотрел утренний выпуск «Прю Таун газэтт». В газете находилась заметка об ограблении бензоколонки «Калтекс». Он узнал, что раненого им полицейского зовут Том Санквист, у него прострелено легкое и состояние критическое. Жена и двенадцатилетний сынишка дежурят у его постели.
Там же была помещена фотография Гарри Вебера. Он указывал на туалет, в котором прятался грабитель. На месте происшествия побывал лейтенант Г. Дженсон из отдела по расследованию убийств полицейского управления Брента.
Принесли заказ, и Энсон отложил газету. Он с удовольствием обнаружил, что проголодался. Живот уже болел не так сильно, и он поел с аппетитом.
Обслуживающий его официант в подробностях расписал ограбление бензоколонки, и Энсон вежливо его слушал.
— Никогда нельзя оставлять такие крупные суммы денег в таком изолированном месте, — сказал он, подавая Энсону счет. — Сами ищут неприятностей на свою голову.
Энсон согласился с ним и покинул ресторан. В холле он столкнулся с двумя продавцами, с которыми выпивал в баре этой ночью. Они тоже обсуждали дерзкое ограбление бензоколонки.
— Наверняка это был какой-то заезжий гастролер, — уверенно сказал один из них. — Держу пари, что это не местный. Его уже давно и след простыл.
Энсон согласился с ним и направился к машине. Он нанес еще один визит клиенту, где продлил страховку на автомобиль. Шел уже третий час, и он направился к дому Барлоу.
Неторопливо катя по магистрали, он мысленно перебирал события прошедшей ночи. Он полагал, что у полиции нет никаких шансов выйти на него. Гарри Вебер был полностью деморализован, так что не сумел дать полицейским правильное описание его внешности. Он представил его высоким, крепкого телосложения мужчиной, каковым Энсон не был. Тирольскую шляпу он описал верно, но о пальто сказал, что оно было желтовато-коричневого цвета. Тяжелораненый коп Санквист вряд ли вообще мог что-нибудь сказать о его внешности.
Возвращаясь в Прю Таун после ограбления, Энсон остановил машину на обочине, забросил в кусты тирольскую шляпу и пальто, а затем пересчитал добычу. Ограбление принесло ему 3 670 долларов. Это было даже больше, чем он рассчитывал.
Для него было сюрпризом, что он по-прежнему сохранял спокойствие, даже тот факт, что ему пришлось применить оружие и выстрелить в Санквиста, оставил его совершенно равнодушным.
Едва он подъехал в дому Барлоу, как в дверях показалась Мэг.
Выйдя из машины, он с улыбкой направился к ней.
— Хэлло, — приветствовал он ее. — А вот и я.
Она отступила в сторону, хотя и неуверенно улыбнулась ему. Чувствовалось, что она чем-то взволнована.
Когда он вошел в прихожую и снял пальто, Мэг сказала:
— Только что передали по радио… Патрульный офицер… в которого стреляли… Он, он умер.
Не отвечая, Энсон прошел в гостиную. Он остановился у камина, грея замерзшие руки. Мэг осталась стоять в дверях, глядя на Энсона глазами, полными страха.
— Итак?
— Ты что, не слышал, что я сказала? — требовательно спросила она. — Он умер.
Энсон глянул на нее. И уже в который раз был поражен своим спокойствием. Этот идиот сам напросился.
Жил бы себе, так нет же, решил сыграть в героя. Ходу назад уясе не было… Следующим на очереди будет Барлоу. Смерть копа определила его судьбу.
— Так в чем дело? — раздраженно спросил он.
— Но ведь это ты застрелил его, не так ли?
Энсон осмотрел гостиную. «Какая же она неряха!» — в который раз подумал он, увидев на столе не убранную после завтрака посуду. Завтракал один Барлоу. Он ел яичницу с беконом. Тарелка с размазанным желтком, пятно от джема на скатерти, грязные чашки из-под кофе рядом с пишущей машинкой — все вызывало отвращение Энсона.
Она молча наблюдала за ним. Энсон вытащил из саквояжа револьвер. Старательно протерев его носовым платком, он в платке отнес его к серванту и положил в деревянный ящичек, из которого взял оружие. Из кармана вытащил пять патронов, тщательно протер каждый и вернул обратно в коробку.