Будь здрав.
Твой А. Чехов.
(обратно)Лейкину Н. А., 7 февраля 1893*
1279. Н. А. ЛЕЙКИНУ
7 февраля 1893 г. Мелихово.
7 февр.
Добрейший Николай Александрович, спешу ответить на Ваше письмо.
Я никого не предупреждал о своем отъезде, иначе бы я до сегодня не уехал из Петербурга. А я очень и очень кстати уехал. Я уже писал Вам о болезни моего отца. У него боль в позвонке и при этом онемение рук; пальцы белеют до цвета мертвечины и совершенно теряют свою чувствительность, а руки немеют и слабеют, да и вообще во всем теле слабость и чувство упадка. Боль бывает не постоянно, а припадками, на манер ангины. Итак, об отце я уже писал Вам. Но ничего, кажется, не писал о сестре. В Москве я застал ее уже больною, а когда вез домой, она уже осипла до полного безголосия, 40°, боль в конечностях и проч. Как Вам сие понравится? Сначала я думал, что это тиф, ибо были предлоги для заражения сыпным тифом; я боялся и не спал ночей, но теперь, слава создателю, температура упала до 38° и я слышу жалобы на одну только головную боль.
Настроение в доме не масленичное, а лазаретное. Погода хорошая, но ее почти не чувствуешь.
Когда приедете в Москву на второй неделе поста, то наведите обо мне справку у брата Ивана, который живет на Новой Басманной в Петровско-Басманном училище (около части). Ежову известен этот адрес. Брат скажет Вам, где я и как ко мне проехать. Если же в ту пору и я буду в Москве, то поедем в Мелихово вместе*. Примечание: каждую пятницу сестра, которая живет у брата, ездит ко мне. Вот бы Вы с ней вместе. По пятницам мои лошади бывают на станции, да и при сестре дома бывает как-то сытнее и веселее. Думаю, что на второй неделе она будет уже здорова. В февр<альской> книжке «Русской мысли» появится моя повесть, если только ее не вырежет цензура. Сейчас сижу и пишу, но не повесть, а медицинский отчет за прошлый год*, которого я еще не сдал.
Ну, будьте здоровы. С постом Вас честь имею поздравить. Поклон Вашим и той невесте, у которой 80 тысяч.
Ваш А. Чехов.
Насчет собак напишу Суворину. Получив ответ, напишу Вам.
(обратно)Лаврову В. М., 9 февраля 1893*
1280. В. М. ЛАВРОВУ
9 февраля 1893 г. Мелихово.
9 февр.
Ваша телеграмма*, дорогой Вукол Михайлович, разбудила меня в 3 часа утра. Я думал, думал и ничего не надумал, а уже 9 часов и пора посылать Вам ответ. «Рассказ моего пациента» — не годится безусловно: пахнет больницей. «Лакей» — тоже не годится: не отвечает содержанию и грубо. Что же придумать?
1) В Петербурге.
2) Рассказ моего знакомого.
Первое — скучно, а второе — как будто длинно. Можно просто «Рассказ знакомого». Но дальше:
3) В восьмидесятые годы.
Это претенциозно.
4) Без заглавия.
5) Повесть без названия.
6) Рассказ неизвестного человека.
Последнее, кажется, подходит. Хотите? Если хотите, то ладно.
Но что цензура? Я побаиваюсь.
Масленица прошла у меня хуже чем невесело. Дома были больные. Теперь лучше.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
(обратно)Островскому И. И., 11 февраля 1893*
1281. И. И. ОСТРОВСКОМУ
11 февраля 1893 г. Мелихово.
11 февр. Ст. Лопасня Моск. — Курск. д.
Многоуважаемый Иосиф Исаевич! Вернувшись на днях из Петербурга, я получил Ваше письмо. Оно было прислано мне из Москвы, куда было адресовано и где я уже не живу с весны прошлого года. Стало быть, не я виноват в том, что наша запоздалая медицинская помощь оказалась ненужною. Больная теперь слава богу здорова*. У нее был один мой товарищ*, отличный человек и такой же врач; я передал ему Ваше поручение, и он исполнил его с большим удовольствием. Сам же я не мог побывать у г-жи Р<аковской>, так как живу у себя в имении в Серпуховском уезде; главная же причина — у меня в доме больные, которых я не могу оставить.
Вы спрашиваете о моем брате Николае. Увы! Он в 1889 г. умер от чахотки. Это был талантливый и уже популярный художник и подавал солидные надежды. Смерть его — большой минус в моей жизни. О других гимназических товарищах я имею самые ничтожные сведения. Савельев земским врачом где-то на Дону; Зембулатов тоже врачом на Курской дороге; Эйнгорн поет в петербургской опере под фамилией Чернов; Сергеенко живет в Москве и работает в местных газетах — не без успеха; Унанов (но не Онанов, как писали в газетах) умер от холеры. Кукушкин ведет бродячую жизнь опереточного певца. Братья Волкенштейны — адвокаты. Марк Крассо — врач в Ростове. А еще кто? Больше ни о ком не слышал. Зиберов, говорят, умер.