— Я не соглашусь помогать вам, не поговорив с вашей падчерицей, — заявил я. — Я хочу убедиться, миссис Марло, что она знает о вашей затее с похищением и согласна в ней участвовать.
Рея коротко взглянула на меня.
— Разумеется, она согласна. Можете не сомневаться.
— Я хочу услышать об этом от нее самой. — Я сел.
Последующий монолог я произнес лишь для того, чтобы записать его на пленку.
— Надеюсь, вы понимаете, чем это вызвано. Вы сказали мне, что вместе с вашей падчерицей задумали устроить ее похищение. Вам обеим срочно понадобились четыреста пятьдесят тысяч долларов. Вы пришли к выводу, что их можно получить от вашего мужа в качестве выкупа за его дочь, которую якобы похитят. Если я помогу вам, вы заплатите мне пятьдесят тысяч. — Помолчав, я продолжал: — Похищение людей — преступление, карающееся смертной казнью. Я хочу быть абсолютно уверен в том, что ваша падчерица в курсе ваших замыслов и знает, на что идет.
— Разумеется, она знает, — нетерпеливо ответила Рея. — Она не ребенок.
— И вы считаете, что ваш муж не обратится в полицию?
Ее пальцы забарабанили по ручке кресла.
— У вас природный дар тратить время попусту. Мы уже говорили об этом, не так ли?
Часы показывали половину десятого.
— Я не ударю пальцем о палец, не поговорив с Одетт.
— Я велела ей прийти, но она редко делает то, что ей говорят. Не тащить же мне ее сюда.
Я услышал чьи-то шаги.
— Может, это она? Пойду посмотрю.
Я подошел к двери и открыл ее. У ступенек стояла девушка. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
— Привет, — наконец сказала она и улыбнулась.
Небольшого роста, с ладной фигурой, Одетт Марло была в белом кашемировом свитере и пятнистых, словно шкура леопарда, джинсах. Этот наряд предназначался лишь для того, чтобы подчеркивать достоинства ее фигуры. Черные волосы, разделенные посередине, свободно падающие на плечи. Лицо в форме сердечка. Очень светлая кожа. Серые глаза, маленький вздернутый носик. Ей можно было дать и шестнадцать, и двадцать пять лет. Она являла собой образ порочной юности. Такие вот девушки часто встречались в судах для несовершеннолетних.
— Мисс Марло?
Она хихикнула, затем медленно поднялась по ступенькам.
— А ты, должно быть, Али-Баба. Только где все разбойники?
— О, иди сюда, Одетт, — позвала из гостиной Рея. — Оставь эти шуточки для своих бестолковых приятелей.
Девушка скорчила гримаску, подмигнула мне и прошла в дом, нарочито покачивая бедрами.
Я закрыл дверь.
Я думал о диктофоне. Ленты хватало еще минут на сорок. Так что следовало поторопиться, если я хотел записать весь разговор.
— Привет, дорогая моя, — сказала Одетт, усаживаясь в кресло рядом с моим стулом. — Какой роскошный мужчина!
— О, замолчи! — фыркнула Рея. — Сиди тихо и слушай. Мистер Барбер хочет поговорить с тобой.
Девушка посмотрела на меня, подперла рукой подбородок, изобразив на лице серьезность.
— Пожалуйста, поговорите со мной, мистер Барбер.
Я всматривался в серые глаза Одетт. Ее детские ужимки не обманули меня. Глаза выдавали ее целиком. Я видел в них грусть, недоумение, неуверенность в себе, осознание того, что она выбрала неверный путь, но не находит сил свернуть с него.
— Я хочу, чтобы вы сами сказали мне, что согласны участвовать в похищении.
Девушка взглянула на Рею, затем вновь на меня.
— Согласна участвовать? — Она хихикнула. — Да он просто душка, правда, Рея? Да, разумеется, я согласна. Дорогая Рея и я вместе придумали этот план. Прекрасная идея, не так ли?
— Неужели? — Я смотрел на Одетт. — У вашего папаши может быть другое мнение.
— Это не ваше дело, — бросила Рея. — Теперь, раз вам все ясно, давайте поговорим о деле.
— Что ж, поговорим. Когда ее должны похитить?
— Как только мы закончим необходимые приготовления… возможно, послезавтра.
— Итак, мисс Марло исчезла… Куда она поедет?
— Зови меня Одетт. — Девушка выпятила грудь, чтобы я мог убедиться, что она весьма недурна. — Как все мои друзья…
— В Кармеле есть маленький скромный отель, — не дала ей договорить Рея. — Она может поехать туда. Ей придется провести там три-четыре дня, не больше.
— Как она доберется до отеля?
Рея нетерпеливо махнула рукой.
— У нее есть машина.
— Отличная машина, — кивнула Одетт. — «Т. Р.». Летит, как ветер.
— Вы не сможете добраться туда незамеченной, если поедете на своей машине. Местные жители без труда опознают вас.
Она удивленно взглянула на меня.
— Скорее всего.
Я посмотрел на Рею.
— Вы, разумеется, полагаете, что о похищении будут знать только вы, ваша падчерица и муж?
Она нахмурилась.
— Разумеется.
— Думаете, вам так легко исчезнуть? — спросил я у Одетт. — Разве у вас нет друзей? А слуг не удивит ваше отсутствие?
Девушка пожала плечами.
— Я частенько уезжаю.
— В таком случае на месте вашего мужа и отца я бы не торопился заплатить, если б мне позвонили и сказали, что моя дочь похищена, и потребовали выкуп в пятьсот тысяч. У вас лишь голая идея, а надо создать впечатление реальности похищения. На месте вашего мужа я бы даже решат, что это ложная тревога. — Я вдавил сигарету в пепельницу. — И обязательно позвонил бы в полицию.
— Многое будет зависеть от того, насколько убедительно прозвучат ваши слова по телефону, — отрезала Рея. — За это я и плачу вам пятьдесят тысяч.
— Я подберу убедительные слова, но, допустим, он позвонит в полицию? Как вы отреагируете? Скажете ему, что это шутка? Признаетесь, что решили разыграть его, или промолчите, надеясь, что я добуду деньги, а полиция меня не найдет?
— Я говорю вам… — сердито начала она.
— Что вы говорите, я знаю, но с чего вы взяли, что я должен вам верить? Если вмешается полиция, вы скомандуете «полный назад»? Или мы продолжим игру в похищение?
— Продолжим, — ответила Одетт. — Нам нужны деньги.
Нотка алчности, внезапно прозвучавшая в ее голосе, заставила меня повернуться к ней. Но девушка смотрела не на меня, а на Рею.
— Да, нам нужны деньги, — подтвердила Рея, — но, повторяю в сотый раз, полиция ничего не узнает.
— Будет лучше, если мы заранее подготовимся к худшему, — возразил я. — Допустим, ваш муж заплатит выкуп, но когда его дочь вернется, он наверняка пойдет в полицию, и начнется расследование. Человека, заработавшего столько денег, как ваш муж, нельзя держать за дурака. Как вы узнаете, что он не пометил купюры? Зачем они вам, если вы не сможете их тратить?
— Я прослежу за тем, чтобы он этого не сделал, — ответила Рея. — Об этом можете не беспокоиться.
— Да? Мне бы вашу уверенность.
— Мой муж тяжело болен. Он сделает то, что я ему скажу.
У меня похолодело внутри, когда я перевел взгляд с Реи на Одетт. Они обе смотрели на меня. Очарование юности исчезло. Остались лишь жестокость и безжалостность, свойственные ей и мачехе.
— Я убежден, что ваш муж обратится в полицию. Поэтому мы должны планировать наши действия, исходя из этого допущения. Если вы не согласны, скажите об этом прямо сейчас, и мы тут же расстанемся.
Сжавшиеся в кулаки руки Реи лежали у нее на коленях. Одетт, не сводя с меня глаз, покусывала ноготь большого пальца.
Я повернулся к ней.
— Сегодня вторник. К субботе у нас все будет готово. Я хочу, чтобы вы договорились с какой-нибудь подругой пойти в субботу в кино. Вы сможете это сделать?
В ее глазах мелькнуло удивление, но она кивнула.
— Я хочу, чтобы вы пообедали дома и сказали отцу, куда идете. Наденьте что-нибудь нарядное, чтобы окружающие могли вас запомнить и обратить внимание на ваше отсутствие. Вы должны договориться на девять вечера, но подруга вас так и не дождется. Вы поедете в «Пиратскую хижину». Это маленький ресторан-бар в паре миль отсюда. Возможно, вы знаете, где он находится?
Одетт вновь кивнула.
— Вы оставите машину на стоянке и зайдете в бар. Закажете что-нибудь выпить. В это время там полно народу. Но я не думаю, что вы встретите там кого-то из своих друзей. Так?