— Черт возьми, я не понимаю, о чем вы, да меня это и не интересует! Убирайтесь вон!
— Если бы я выбирал новую жертву для вымогательства, — медленно продолжил я, — то искал бы человека, занимающего вроде бы неуязвимое положение, но на самом деле что-то скрывающего. Что-то такое, что нельзя было спрятать от личного секретаря, которая была очень близка к нему; что-то, что могло бы погубить его, если бы вскрылась правда. Для такой крупной фигуры, которую я имею в виду, это должно было бы означать нечто большее, нежели личный скандал. Он был бы в состоянии с этим справиться! Это же должно было быть нечто такое, чего бы ему никогда не простили акционеры. Какой-то нечистоплотный трюк, ограбление компании на пару тысяч долларов из вроде бы блокированной иностранной валюты или нечто подобное. Каково ваше мнение, мистер Вагнер?
Сигара замерла в воздухе, он сидел и молча смотрел на меня, его рот приоткрылся, не издав ни единого звука.
Я оперся обеими руками о край стола и перегнулся через него, чтобы иметь возможность смотреть Ясону в глаза.
— Возможно, такой человек существует только в моем воображении, мистер Вагнер, может быть, в самом деле его нет. Я намерен это выяснить.
Неожиданно к нему вернулся дар речи.
— Убирайтесь! — прохрипел он.
— Еще одна вещь… Вы только что заявили, что я перестал работать в индустрии, и мне известно, что вы способны это сделать. Но когда что-то или кто-то угрожает самому моему существованию, не можете же вы предполагать, что я не стану сопротивляться? — Я неприятно усмехнулся. — Я буду бороться, не считаясь с правилами хорошего тона, мистер Вагнер!
Дойдя до двери, я оглянулся. Он продолжал неподвижно сидеть, сигара зажата в руке, но его обычно розовая физиономия приобрела нездоровый серый оттенок.
— Всего хорошего, мистер Вагнер, — вежливо сказал я и зашагал назад по длинному, ярко освещенному коридору.
Студийный страж у главных ворот выскочил из будки на середину улицы, когда заметил еще издали мою приближающуюся машину, и неистово замахал руками, предлагая остановиться.
— Мистер Холман? — Он набрал побольше воздуха в легкие. Его физиономия выражала крайнее изумление. — Сюда позвонил мистер Вагнер. Он ждет у телефона, хочет с вами побеседовать. — Очевидно, он все еще не мог поверить в это. — Мистер Ясон Вагнер! Лично!
Я вылез из машины, он почтительно провел меня в увеличенное подобие собачьей конуры, предохранявшее его от дождя в ненастную погоду, и протянул мне телефонную трубку так, как будто она была сделана из хрупкого стекла.
— Да? — произнес я.
— Холман… — Голос Вагнера звучал не совсем уверенно. — Полагаю, я только что поспешил и наговорил вам лишнего, мистер Холман. Как вы посмотрите на то, чтобы все забыть? Просто забыть, а?
— Нет! — ответил я.
— Что?
Судя по тону его голоса, он не поверил собственным ушам.
— Вы весьма мило охарактеризовали меня, мистер Вагнер, — спокойно объяснил я. — Полнейшее ничтожество, меня можно подкупить или запугать настолько, что я стану работать на вас и подведу своего первого клиента. Мне не понравился этот портрет и до сих пор не нравится. И мне также не нравится нарисовавший его художник!
— Но послушайте, Холман!.. — Теперь его голос представлял собой чудовищную смесь яростного негодования и нерешительности. Можно было не сомневаться, что он не привык к подобному отношению. — Я же велел вам все позабыть. Будьте разумны. Я уважаю ваши намерения в отношении другого клиента, но я хочу, чтобы вы…
— Вы даже не догадываетесь, сколько усилий от меня потребовалось, чтобы вырваться из вашего мерзкого болота! — произнес я совершенно откровенно. — И если вы воображаете, что ваши извинения заставят меня нырнуть обратно, вы просто рехнулись, Вагнер! — Я швырнул трубку на рычаг и только тут заметил, с каким восторгом на меня взирает сторож. — Спасибо за то, что разрешили воспользоваться вашим телефоном, — сказал я.
— Спасибо вам, мистер Холман.
— Мне? — поразился я.
— Я работаю здесь вот уже двадцать лет, — объяснил он восторженным голосом, — вы — первый человек, который осмелился дать отпор мистеру Вагнеру!
— Так-то оно так, приятель, но кто поручится, что в скором времени мне не придется ходить с протянутой рукой?
Глава 6
Фредди Хофман был талантливым агентом, а его секретарь Дотти Прентис являла собой своеобразную рекламу его бизнеса, а именно торговли «живым товаром». Вот я и подумал: не применим ли этот принцип повсюду? Юджин Патрик занимался инвестиционными консультациями, внешность его секретаря должна была этому соответствовать. Собственно говоря, его бизнес нельзя было назвать очень уж захватывающим!