— Курумилла видел; нам некуда теперь спешить. Пусть великий бледнолицый охотник следует за своим другом — вскоре он увидит.
— Хорошо, я согласен, вождь, но поторопимся же. Нам нельзя терять ни одной минуты.
— Голова моего брата покрыта сединой, а его жесты все еще молоды; вождь знает, что он говорит. Двуутробка имеет глаза, чтобы видеть.
Охотник взглянул еще раз на овраг, махнул рукой и вскинул свое ружье на плечо.
— Пойдем же, если вы этого хотите, — сказал он и пошел вслед за индейцем, который уже направился по дороге.
Когда путешествуют в громадных пространствах целых высоких цепей гор, то почти невозможно без особенной долгой привычки вычислять и определять положительно верно пройденное пространство.
И действительно, по мере того как вы поднимаетесь все выше и выше, разжиженный воздух придает окружающей вас атмосфере такую прозрачность и ясность, что вам кажется, что горизонт подвигается к вам.
Ваше зрение беспрепятственно проникает вдаль по всем направлениям, не различая темных мест, которые представляются вам как бы мелкими пятнами, и при этом-то полном освещении вы не имеете точки опоры, чтобы определить известное расстояние между двумя предметами, находящимися на одной линии и которые кажутся вам точно рядом, между тем как в действительности их разделяет большое пространство.
К тому же на известной высоте пары сгущаются около высоких горных отрогов и образуют почти непроницаемые облака, в которых, если смотреть сверху, отсвечиваются все тени, придавая великолепным горным видам какой-то фантастический оттенок, который окончательно сбивает все ваши вычисления.
Итак, нет ничего легче, как сбиться с пути в Кордильерах и других горах Старого и Нового света.
Много лет пройдет, прежде чем вы ценою усталости и многочисленными опасностями приобретете немыслимую опытность управлять собой в этих прелестных горах, — но и тогда еще сколько опытнейших проводников сделаются жертвой своей самоуверенности в знании тех местностей, которые они проходят. Уже больше двадцати лет охотник белой расы Валентин Гиллуа и индейский вождь Курумилла, о которых мы только что говорили, бродили вместе в громадных американских пустынях.
Начиная от мыса Горна и до Гудзонова залива запечатлели они свои следы в песках всех пустынь, в траве всех саванн, в глубине девственных лесов и на снеговых верхушках всех сиерр величественных Кордильер, которые оба американца прошли во всех направлениях.
Если невозможно, то по крайней мере очень трудно найти двух лесных охотников более опытных и более решительных и смелых, чем они. Валентин Гиллуа ошибся, когда он следил за переходом четырех путешественников, о которых мы только что говорили, и ошибка не только в расстоянии, отделявшем их от него, но даже и в направлении, которого они держались, т. е. он сделал двойную ошибку, которую и поспешил исправить, внутренне покраснев за себя.
Оба охотника шли не рядом, но один за другим по узенькой извилистой тропинке, делавшей множество оборотов и постепенно спускавшейся вниз и оканчивавшейся у густого дубового, перемешанного с громадными кедрами леса.
Солнце было уже так низко, что до вечера оставалось не более часа. Оба охотника не колеблясь вошли в этот лес и через несколько шагов уже находились в глубоком мраке.
Но этот мрак, как казалось, нисколько не обеспокоил их — они даже не уменьшили своего шага, так что можно было подумать, что взамен зрения, которое не служило уже им здесь, они руководились другими чувствами.
Они шли ровным и самоуверенным шагом по этому живописному лесу и вскоре достигли потока, по берегу которого продолжали свой путь.
Пройдя небольшое расстояние, они подошли к такому месту, где вода, остановленная на своем пути скалой, разделялась на два рукава и переливалась через это препятствие в виде водопада, почти в двадцать метров вышины. Здесь они остановились, как бы сговорившись раньше.
Шум от падения воды был здесь так силен, что напоминал собой нескончаемую канонаду нескольких митральез и, конечно, делал невозможным какие бы то ни было разговоры.
Валентин шел спереди, — вот он полуоборотился и положил свою руку на плечо Курумиллы, затем он тщательно завернул курок ружья в полу своей блузы и спустился на дно потока, вода которого доходила ему почти до колен, — после того он нагнулся и, подавшись вперед, исчез под водой каскада.
Бесстрастный Курумилла внимательно следил за всеми движениями своего товарища и, как только тот исчез под водой, в свою очередь спрыгнул в поток — но перед этим он тщательно стер следы ног и расправил кустарники, помятые им в дороге.